Марина Серова - Попытка не пытка

— Ладно, пошли в деревню. Здесь ничего, — сказала я.

Удивительно, но за все время, пока мы шли по дорожке по направлению к домам, нам не встретилось ни одного прохожего. Как все же безлюдны и бескрайни российские просторы! Нет ничего проще в них затеряться, сгинуть, бесследно исчезнуть, кануть.

Мне так и хотелось позвать: ау, Погорельцев, где ты тут? Куда ты, Игорь Николаевич, подевался?

Наконец показался первый домик — совершенно разрушенный, с выбитыми стеклами. Рядом с ним стоял домишко ничуть не лучше, и видно было, что здесь давно никто не жил.

Насколько можно было судить с первого взгляда, деревня была совсем маленькой — всего на десяток домов, из так называемых «брошенных».

Наконец мы наткнулись на дом, где на крыльце сидела какая-то бабуся.

— Бабушка, как деревня-то называется? — спросила я ее, и та ответила с готовностью:

— Пеньки, дочка. Да только тут уже почти и не живет никто, четыре семьи только. А вы чего сюда — за курочками, яичками? Здесь вы этого не найдете, у самих всего в обрез, в Крапивинск за харчами ездить приходится. Митька, правда, держит, да к поезду все выносит, чтоб подороже продать, прости, господи, его…

И старушка, быстро крестясь и отвешивая поклоны, перешла на шепот и забормотала про себя какую-то бесконечную неразборчивую молитву.

— Да нет, мы, бабушка, человека одного ищем, — сказала я, доставая из сумки фотографию Игоря Николаевича. — Не встречали здесь случайно такого?

Лицо улыбающегося Погорельцева на снимке произвело на старушку весьма неожиданный эффект. Быстро взглянув на фотографию, она вдруг вскочила со своего места, плюнула себе под ноги и скрылась за дверью своей хибарки. Слышно было, как она закрыла ее изнутри на щеколду и сразу же начала читать громкую молитву вперемежку с какими-то ругательствами, из которых можно было разобрать слова «антихрист», «анчутка», «аспид окаянный», «исчадие ада», «чтобы всех черти совсем задрали» и что-то еще в том же роде.

— Послушай, тебе не кажется, что она его узнала? — удивилась я.

— Похоже, — подтвердила Ксюша. — Видела, сиганула, как будто ее гадюка в задницу ужалила.

Поняв, что по-доброму со старушкой поговорить не получится, я принялась громко колотить в дверь кулаками, приговаривая:

— Откройте, милиция! Вы должны ответить на все наши вопросы.

За дверью сразу же воцарилась тишина.

— Ни в жисть не открою, — через некоторое время сказала бабуся. — Нечего тут. Не похожи вы чегой-то на милицию. Перво-наперво доку?менты свои покажьте, а я погляжу через окошко.

Чего-чего, а различных «корочек» в моей сумке хранится предостаточно. Если разложить их все перед собой на столе, то можно подумать, что Татьяна Иванова одновременно является сотрудником милиции, налоговой полиции, тарасовского министерства торговли, охранного агентства «Щит и меч», журналистом газеты «Тарасовский вестник», а также членом и полноправным представителем еще многих всевозможных ведомств и организаций. А как по-другому? Никогда ведь не знаешь, какой документ, или, как говорит старушка, «доку?мент», понадобится в нужный момент.

Без промедления я на этот раз достала красное милицейское удостоверение и прижала его к стеклу. На окне отодвинулась занавеска, и из-за нее показался крючковатый сморщенный нос.

— И долго она будет читать? Неграмотная, что ли? — прошептала мне Ксюша и крикнула, обращаясь к старушке: — Бабушка, а кто-нибудь еще из соседей есть?

— На войне все, — ответила бабуся.

— На какой войне? На Великой Отечественной? — спросила Ксюша и выразительно покрутила у виска пальцем, показывая, что у старушки явно не все дома.

— С анчуткой, — отозвалась из-за окна бабуся, и занавеска закрылась.

Через некоторое время из дома донесся ее глуховатый голос:

— Что хотите делайте, а все равно не открою, нечистое это дело… — И бабушка снова демонстративно забормотала молитвы, давая понять, что больше разговаривать с нами не собирается.

Нам ничего не оставалось делать, как оставить бабусю в покое. Не брать же домик приступом?

Однако все это казалось более чем странным.

Мы обошли еще несколько домов, но там почему-то действительно никого не оказалось.

Неожиданно в конце улицы показался пацаненок, который нес в руках большую палку из свежесрубленного дерева. Увидев нас, мальчишка очень удивился, посмотрел подозрительно и даже попытался обойти стороной, но Ксюша руками преградила ему дорогу.

— Мальчик, у нас к тебе есть один вопросик, — как можно ласковее обратилась она к нему. — Ты не мог бы нам объяснить…