— Где дурак? — прозвучало сзади удивленно-насмешливо. А я и не заметила, что вслух сказала!
Вот он, джазмен, на матрасе сидит. Башмаков на ногах нет, потому и не слышала я, как он появился.
«Ой, не осторожна ты, Танечка!»
— Ты дурак, Женька Ребров! — ответила я ему.
Он, по-прежнему корча лицо в полуулыбке, не вставая, избавился от куртки, швырнул ее к стене и развалился, вытянув по матрасу ноги и оперевшись на локоть.
— Садись ко мне, частный детектив, в ногах правды нет. Скажи, эти идиоты на сером «Москвиче», которым я колесо пропарывал, все еще там?
Кто? Ах да, мадам Горелова сказала напоследок, что самшитовские молодцы до сих пор его ищут. Правильное, однако, место выбрали они для засады. Но что-то не заметила я никого во дворе.
— Садись! — Женька подвинулся и хозяйским жестом показал на матрас рядом с собой.
Щ-щас! Вприпрыг прямо!
— Ты нож от крови отмыл?
— А?
Не ожидал Ребро такого вопроса.
— От какой крови? — пролепетал возмущенно и растерянно одновременно.
— Хватит, Ребро, дыши ровно, быстрее в себя придешь.
— И что дальше?
Все, последовал он моему совету и сразу нагл сделался по-прежнему. Вот только остался несколько бледноват. А что это его рука назад поползла, за спину? Ага, вот и нож. Короткий, трехгранный, с гравированной стальной рукоятью. Тяжелый. Колесо легкового автомобиля таким пропорешь с одного удара.
Смотрела я, как он демонстративно любуется пикой, вертя ее в своих музыкальных пальцах, и чувствовала нехороший озноб между лопаток.
— Отмыл, а как же! — кивнул Женька. — Так не присядешь?
— Женька, почему же ты, как цепной пес, на Андреевну кинулся? Ведь не видела она тебя, понимаешь, не ви-де-ла!
— Откуда ж мне было знать! — пожал он плечами. — Она там, в доме, совсем рядом прошла. Я в кресле притворился спящим. И собачонка внизу, мать ее, в штаны вцепилась, пнуть пришлось. Я вчера подумал, если старуха тебе все рассказала, то ты точно обо всем догадалась, вот только почему вранье мое слушала с такой доверчивостью? А?
— С интересом я тебя слушала, а не с доверчивостью, и догадалась, когда дослушала до конца.
Гореловы уехали перед приходом Андреевны. Валерия Андреевна нашла самое большее минут через десять после их отъезда, и он уже был трупом. Я не знаю, через какое время наступает смерть от передозировки героина, но сомневаюсь, что мгновенно. Убийца же не будет сидеть возле жертвы и ждать, когда она дергаться перестанет. Уколол — и дай бог ноги! Отсюда что следует?
— Что? — переспросил еще больше побледневший Женька.
— То, что Горелова вернулась в дом к уже мертвому хозяину. И встретила там тебя.
— Ширнула она его, ширнула, поклясться могу! — прошипел Женька, и я ему поверила. — После приезда. В ванну залезть помогла и уколола, я видел и рассказал тебе вчера все как на духу!
— Уколола, ладно, но перед отъездом, — отметила я, — а не после приезда. А оставшись в доме один на один с «выехавшим» хозяином, ты ему еще добавил, чтобы мало не оказалось.
Женька молчал, сжав побелевшие губы и сосредоточенно перекатывал нож с ладони на ладонь. Переступив, я на всякий случай отодвинулась от него подальше.
— И мотив, повод то есть, у тебя к этому был веский. Ты ведь так и не простил Валерию смерть Галины Канифоль?
— Скажи, все частные детективы такие, — он причмокнул губами, подбирая слово, — ушлые да пронырливые? Догадливые, во! Если бы ты сейчас сказала, что не простил я того, что он ее у меня отбил, я просто послал бы тебя на хер. Была бы она жива, плевать бы мне тогда на нее с высокой колокольни. А так… Я ведь ему весь год названивал, напоминал. Сам точно не знаю — зачем. Эх, Танька! — вздохнул он даже с облегчением. — Не хотел я его убивать. И мысли такой никогда всерьез не имел. Само как-то все вышло. Уж больно удобный случай припал. И Гореловы тут как тут оказались. И на них все падало как снег на голову, да так, что не отряхнуться бы им ни за что.
— Им и не отряхнуться, — поддержала его я и встретила его долгий умный взгляд спокойно.
— Так зачем же ты все-таки раскопала всю эту бодягу? — спросил он, когда казалось, что конца не будет установившемуся молчанию.
— Это мое дело.
— Понятно! — обрадовался он. — А я, знаешь, подумал было и тебя тоже. — Женька ткнул ножом в мою сторону. — Того… Не врешь?
— Нет! Но не обольщайся, сесть тебе придется, джазмен!
Не понял он. Ничего не понял.
— За Андреевну, — пояснила я. — И помолись, чтобы она в живых осталась, тогда срок тебе будет меньше.
Читать дальше