Марина Серова - Преступление в двух сериях

Киря спорить и рассуждать не стал — он знал, просто так я не буду отрывать его от работы. И бросил трубку.

Я закурила, вслушиваясь в издаваемые наушником звуки и боясь одного — как бы братки и правда не убили Ручина. Нет, Игоря Юрьевича мне не было жалко. За такие деяния, как убийство, надо платить, из-за чего бы они ни совершались. Хотя вот этот вопрос для меня до сих пор оставался только вопросом. За что же Ручин так ненавидел Шолонского? И все-таки откуда у него пистолет?

Кирьянов отреагировал очень быстро — минут через пятнадцать милицейская машина въехала во двор. Я, сокрытая деревьями, совершенно не привлекала к себе внимания, поэтому могла не переживать. В этой истории мне светиться не хотелось. Кирьянов при всей его лояльности и дружественном настрое по отношению к моей персоне не оценит моего юмора и не поймет такого плана. Пусть лучше теперь сам разбирается. Я все узнала, а он пусть арестовывает, под суд отправляет и так далее. Но послушать, что сейчас произойдет в ручинской квартире, не откажусь.

— Руки за голову! К стене! Стреляем без предупреждения! — раздались истошные вопли бравых ментов, прерываемые жалобными повизгиваниями Ручина и ошалелым бормотанием братков.

— Что здесь происходит? — Ледяной голос Кирьянова звучал властно и уверенно, словно Владимир только и делал, что являлся посреди разборки.

— Начальник, что за… Этот козел спер бумаги из сейфа босса, грохнул его и еще чего-то вякает, — лаконично, но в принципе верно доложил один из братков. — Глянь, бумаги. И ствол тут же.

— Пистолет ваш?

— Я не понимаю… — прошептал Игорь Юрьевич, расставшийся со своей насмешливостью.

— Раз в квартире нашли, значит, его. Пальчики проверим — докажем, — резонно рассудил один из членов группы захвата.

— Из такого же оружия стреляли в Шолонского, — задумчиво внес веское слово Кирьянов. — Эксперты докажут… О, и документы. И зачем же вам, Игорь Юрьевич, понадобилось похищать чертежи из сейфа господина Шолонского, а потом и убивать самого Шолонского?

Дослушав содержательный разговор до конца, я поняла все. Все кусочки мозаики встали по местам. Ручин некоторое время назад возжаждал начать собственное дело, но Шолонский не дал денег в долг, потом каким-то образом подмял под себя образовавшуюся фирму Игоря Юрьевича, решив, что лишний конкурент ему не нужен. Переманил сотрудников, сделал еще какие-то профессиональные бизнесменские ходы. Итог печален — Ручин обозлился на своего бывшего шефа и стал искать случая, дабы отомстить ему. И нашел.

Чертежи, сообщил техник, выкраденные им из сейфа Шолонского, он сжег, приехав домой после банкета. Но менты в это не поверили. Только я знала, что тут Ручин говорит чистую правду. А менты видели другое — вот они, чертежи, лежат себе на столике. Ну а код сейфа Ручин узнал, воспользовавшись своей видеокамерой.

Что касается пистолета, то Игорь Юрьевич приобрел его «на всякий случай» в один из своих визитов в столицу нашей необъятной Родины. У кого — говорить не стал. Случай выдался, и оружие пригодилось.

Он в самом деле выманил Шолонского в парк, сказав, что готов вернуть чертежи. Потому что услышал о существовании черновиков и счел свою месть с кражей недостаточной.

Наивный Шолонский, жаждавший сэкономить время на доработке черновиков, ринулся в парк. Навстречу своей гибели, между прочим. И Ручин его застрелил, удовлетворив свою жажду мести.

Я сидела на привычном табурете в собственной кухне и пила великолепный кофе, наслаждаясь его ароматом. Еще одно дело завершилось успешно. Ручина арестовали, и, вероятно, загремит он далеко и надолго — улик против него достаточно. Братков, невоспитанных моих знакомцев, посадят за причинение тяжких телесных повреждений. «Жучки» свои я благополучно забрала у Кирьянова, который, разумеется, обнаружил их при осмотре, но придавать им значение не стал. У него свои методы, у меня свои.

Гонорар мне, естественно, выплатили. Кармишин моей деятельностью остался доволен.

И теперь я наконец могу поблаженствовать — попить кофе и в спокойной обстановке выкурить сигарету-другую. А все дело было в сейфе…