Марина Серова - Преступление в двух сериях

— Почему? — удивилась я.

— Да что вы со мной играете, как с ребенком? Помощь конкурентам — нонсенс! Но мне нужно зарабатывать деньги, и я не стал отказываться от выгодного предложения. Мне заплатят за квартальный отчет, и я смогу наконец рассчитаться с фирмой. Шолонскому, конечно, деньги уже не нужны. Но он же брал их со счета фирмы, когда давал мне. А я не люблю ходить в должниках.

Так, вот теперь все совершенно ясно. Да, если только Гурьянов — не гениальный актер, я, проще сказать, лоханулась. Значит, Михаил Яковлевич не имеет отношения к похищению чертежей из сейфа Шолонского. Единственное, что он сделал, — составил квартальную отчетность, исполнив роль бухгалтера для фирмы «Порто», конкурирующей с «Лучом». А законы бизнеса к подобному относятся жестко — подработка в другой фирме считается предательством. За это увольняют. Теперь ясно, чего так боялся Гурьянов. Того, что руководство прознает о его нелегальной деятельности. Причем — вот ведь парадокс — старался Михаил Яковлевич на благо «Луча»: он ведь занимал крупную сумму не из личных денег своего босса Шолонского, а со счетов фирмы.

— Людмила Владимировна, а вы здесь при чем? — спросила я у женщины, смотревшей на меня со смесью прежнего испуга и нового вызова.

— Людмила — посредник, она ищет, где мне подработать, — отрешенно признался Гурьянов, не дожидаясь, пока соизволит ответить сама Маслова. — Это она дала мне возможность сделать отчеты для «Порто».

— Да, а что? Это противопоказано? — подтвердила Людмила, высокомерно посматривая на меня.

Я поспешила успокоить Гурьянова, не обратив внимания на ядовитую особу:

— Михаил Яковлевич, у вас не вполне верная информация. Меня нанимали вовсе не для того, чтобы следить за вашей нечистоплотностью в бизнесе. У меня другие дела. Поэтому можете забрать документы.

Гурьянов хлопал глазами, пытаясь вникнуть в простейшую мысль: от меня не исходит угрозы.

Ну что ж, на этой части расследования можно поставить точку. Конечно, я тут промахнулась, столько сил потратила зря. Но что поделать. Никто не застрахован от ошибок. Теперь необходимо заняться Ручиным — эта фигура все больше меня тревожила. Да, тревожила, черт побери! Я вернулась в машину, оставив ошалевшую парочку в парке.

Сейчас техник, наверное, дома. Как же мне устроить у него обыск?

Поразмыслив над этой проблемой несколько минут, я набрала номер Кармишина.

— Алло? — вопрошающе прозвучал его вкрадчивый, проникновенный голос.

— Александр Николаевич, это снова Татьяна, — представилась я. — Мне нужна ваша помощь.

— Конечно, Танечка, для вас — все, что угодно, — с привычной галантностью откликнулся замдиректора. — Что я могу сделать?

— Пригласите, пожалуйста, Ручина к себе и займите чем-нибудь, каким-нибудь разговором. Это возможно?

— Разумеется, возможно. Я постараюсь, во всяком случае, — с сомнением высказался Кармишин. — Перезвоните мне через… минут через пятнадцать.

Я отключилась и расслабленно откинулась на спинку сиденья. В ветровое стекло машины нещадно лупила разошедшаяся метель — почти зимняя. Мелкие льдинки-снежинки стрекотали по крыше, напоминая пересыпание какого-нибудь зерна.

Итак, если Кармишину удастся отвлечь Игоря Юрьевича, я смогу еще раз хорошенько обыскать его квартиру. Может быть, и удастся что-либо обнаружить. А там — посмотрим. Если и здесь — пустышка, придется заняться проверкой подчиненных Шолонского, в основном заместителей.

Пятнадцать минут пролетели в размышлениях и составлении планов достаточно быстро, и я вновь позвонила Кармишину. Александр Николаевич меня искренне обрадовал — он пригласил к себе Ручина под предлогом консультации, и тот, отличный и уверенный в себе специалист, согласился. За вознаграждение, естественно. Кармишин пообещал позвонить мне, как только Ручин прибудет к нему. А занять его он сможет. Игорь Юрьевич будет изолирован от общества хоть на весь день — как пожелает уважаемая Татьяна Иванова.

Такой расклад меня полностью устраивал. Я решила подождать звонка Кармишина в собственной квартире, благо сейчас находилась недалеко от дома.

Опустившись на табурет и поставив перед собой чашку свежесваренного кофе, я достала из замшевого мешочка додекаэдры — что-то давно не советовалась с магическими силами. А ведь с самого начала они были правы! Например, когда посоветовали мне не уделять внимания мелочам — ведь сколько времени я потеряла, раскручивая версию «Гурьянов—Маслова». Может, и Ручин — тоже зря?