Марина Серова - Пустячок с десятью нулями

Я взглянула на часы. На самом деле прошло всего четыре минуты, и Гарик просто физически не смог бы добраться до дома Герасименко за такое время. Нужно просто терпеливо ждать. Затем все объяснить и спокойно отправляться домой по своим делам — продолжать наслаждаться свежей летней погодой и разбивать мужские сердца. Правда, особых охотников добровольно разбить сей ценный орган, кроме Гарика, пока что-то не наблюдается… Но ведь это пока!

Я заставила себя воспрять духом и, встав с дивана, походила по комнате туда-сюда, стараясь не натыкаться взглядом на тело Герасименко, распростертое на полу. Мало-помалу, несмотря на неординарность положения, ко мне вновь начинали возвращаться черты, присущие моему неугомонному характеру. Осторожно, но в то же время широко шагая, я первым делом двинулась к входной двери и, опираясь кулаком, прикрыла ее поплотнее, но не до конца. Затем принялась обследовать всю квартиру.

На первый взгляд все кругом было вполне обычно. В комнатах и на кухне царил почти что образцовый порядок. Никаких следов борьбы или поспешных поисков.

Я вновь подошла к трупу Герасименко. Внимательно осмотрев его, я постепенно пришла к выводу, что хозяина, чувствовавшего себя в совершенной безопасности под сенью подвесного потолка, кто-то вдруг, прямо как в сказке, совершенно неожиданно ударил сзади по голове чем-то очень твердым и тяжелым, раскроив изрядно череп. У него, бедняги, наверное, в глазах свет погас быстрее, чем в электрической лампочке. Как-то все же не укладывается в голове — совсем недавно разговаривала с человеком по телефону, рассчитывала увидеть его живым и невредимым, а теперь…

Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем появился Папазян со своими братьями по оружию.

— Здравствуй, Таня, ну как ты тут? — обратился он ко мне.

Несмотря на нарочито небрежный тон, я почувствовала в голосе Гарика тревогу. Это означало, что если даже он и продолжает дуться на меня в глубине души, то это чувство не выступает на первый план. Я сделала движение рукой в сторону трупа, полагая, что это будет наиболее красноречиво в данной ситуации.

Папазян хмуро осмотрел мертвого Герасименко и сказал одному из своих спутников:

— Коля, давай, принимайся за дело.

Невысокий квадратный Коля, в рубашке военного покроя с короткими рукавами, но без погон, тут же принялся давать распоряжения и указания, распределяя между прибывшими подвернувшуюся по воле случая работу. Кто-то принялся тщательно и скрупулезно изучать место преступления, кто-то отправился опрашивать соседей. А совсем молодой паренек-практикант начал пристраиваться за столом для того, чтобы составлять протокол осмотра места происшествия.

— Ты как, в порядке? — приобнял меня Папазян.

— Понимаешь, я ведь только часа два назад с ним по телефону беседовала, помнишь? Мы при тебе договорились, что я приду сюда, а тут…

Я беспомощно развела руками. Мол, вот какая неприятная штука произошла, но ничего теперь не исправишь, как ни старайся.

— А зачем ты к нему, собственно, заявилась? — подозрительно спросил Папазян.

— Господи, Гарик! Я же тебе уже сто раз объясняла! — с досадой проговорила я. — Подвозила я его вчера! Ну, попросил человек подвезти. На вокзал, говорит, опаздываю, жена уезжает. А он как верный муж обещал проводить. Ну, подвезла, а когда домой вернулась, смотрю, он записную книжку в салоне выронил.

— В твоей машине? — уточнил капитан.

— Да. А сегодня я по этой книжке — опять же при тебе! — позвонила его знакомому, узнала его телефон и сама позвонила ему. Вот, собственно, и все.

— А дверь в квартиру, говоришь, была открыта? — прищурился Гарик.

— Конечно, — ответила я. — Неужели ты думаешь, что я бы стала взламывать ее? Никто не отзывался. Я заглянула в комнату, а здесь он лежит, мертвый…

— Так, значит, — произнес Папазян, по-видимому, что-то для себя подытоживая. — Интересная картинка…

Он не спеша прошелся по комнате и, оказавшись рядом с экспертом, колдовавшим поблизости от трупа, спросил:

— Ну, как там дела, что-нибудь есть?

— Ударили его, похоже, вот этим. Вот, смотри, даже кровь видно, — эксперт указал на огромную стеклянную пепельницу размером с пивную кружку, обильно покрытую многочисленными выступающими рубцами по всей окружности.

Пепельница напоминала скорее больших размеров шестеренку. Хотя, возможно, это была и не пепельница, и предназначалась сия стекляшка для чего-то иного.

— Наверное, не меньше килограмма весит, — добавил эксперт.