Марина Серова - Риск, засада, пистолет

— Слушай, Верка, я думала, ты умнее. Мужик, сама говоришь, у тебя на жестком поводке, зачем тебе связываться с его дражайшей? Знаю я, чем кончаются подобные демонстрации — вы вцепитесь друг другу в волосы и расцарапаете физиономии. И если ты надеешься, что я стану вас разнимать, то забудь! В таких ситуациях разнимающему достается больше всех.

— Да что ты! — Веру искренне позабавило мое беспокойство. — Такие женщины, как мы с Людмилой, не могут позволить себе вульгарно таскать друг друга за волосы — наши прически дорого стоят. Тем более царапаться. Нет, у нас другие способы борьбы. Так что можешь ничего не опасаться. И вообще, мы уже пришли.

Так что улизнуть вовремя мне не удалось. И вот теперь я стою посреди большого зала, окруженная тремя десятками скульптур разного вида и размера, изображающих женщин. Дурацкая идея — собрать в одно место так много женских образов. Женщина существо штучное, и любоваться каждой из них надо особо, отдельно. А в такой толпе они просто мешают друг другу.

— Только «Девушки с веслом» не хватает, — хихикнула я и наконец обратила внимание на статуэтку, уже давно нахально торчащую перед моим носом. А вот в ней было что-то особенное. Небольшая, не больше пятидесяти сантиметров, она совершенно не была похожа на женскую фигуру — странная, неестественная поза, условно обозначенные руки и ноги, лица вообще нет, только волосы пышные, вьющиеся. И как скульптор добился такого эффекта легкости, почти невесомости, ведь это какой-то металл? Волосы эти доходили до середины спины, хотя и спины как таковой тоже не было. И при всем этом фигурка была несомненно женская — бесконечно грациозная и интригующая, неожиданная и совершенно удивительная.

— Сударыня, вы абсолютно правы, — услышала я рядом с собой приятный мужской голос. — Это действительно единственная вещь на этой выставке, на которую стоит обратить внимание.

— Она очень странная. Абсолютно неправильная и вместе с тем совершенно живая…

Я посмотрела на своего собеседника. Он производил очень благоприятное впечатление: лет шестьдесят — шестьдесят пять, средний рост, средняя полнота, волосы густые, зачесаны назад, темные, с проседью. Глаза серые, аккуратные усы и бородка клинышком, очень ухоженные. Особых примет нет. Покрой костюма несколько консервативен, но из хорошей ткани и явно сшит на заказ не в самом дешевом ателье. Из кармана пиджака виден кончик голубого платочка — под цвет галстука. В руках массивная трость с резным набалдашником. Слишком тяжелая и солидная, чтобы служить для опоры при ходьбе, так что носит он ее явно больше для создания собственного образа. Этот мужчина сразу напомнил мне дореволюционного преуспевающего врача, как его изображали в театре во времена социалистического реализма.

— Вы абсолютно не разбираетесь в скульптуре, но наделены тонким восприятием произведений искусства. — Что-то я и не поняла, комплимент он мне сказал или гадость. — Вам ведь, кажется, понравилась «Талия»?

Будем считать, что гадость… Ах, значит, я абсолютно не разбираюсь в скульптуре!.. Я и сама знаю, что не разбираюсь, но не намерена выслушивать подобные оценки от совершенно незнакомых людей.

— Да, скульптура мне понравилась, — сказала я совершенно спокойно, — но почему вы решили, что это «Талия»? Насколько я припоминаю, у «Талии» должна быть маска в левой руке, — вот такое я ему выдала из своего запаса культурных знаний и, чтобы окончательно его потрясти, добавила: — Кроме того, на голове у нее должен быть веночек, а в правой руке бубен… Все-таки — муза комедии…

— О-о, — потрясла я его, кажется, не особенно, но теперь он смотрел на меня с явным уважением. — Вы, конечно, в какой-то степени правы, но, понимаете ли, это не я ее такой задумал, а автор. Это работа Осипова, он жил в конце девятнадцатого века. Очень интересный скульптор и знаток древнегреческой мифологии. В свое время был довольно известен, но сейчас его подзабыли. Правда, на Западе, в кругу специалистов, он по-прежнему ценится. Осипов видел «Талию» именно такой, и нам приходится с его мнением считаться. Для него вообще не характерен традиционный подход, сами видите. Абстрактные линии, выражается сущность, содержание, а не формальные пропорции. Кстати, муз он сделал всех, но эта фигурка — последняя, оставшаяся в России. Остальные восемь давно осели в частных коллекциях в местах довольно отдаленных, за границей, — он показал рукой в сторону окна. Очевидно, там и находилась заграница.