Марина Серова: Скандал в благородном семействе

— Совершенно несложно, но вы ведь знаете, что человеку свойственно ошибаться, а потом ему приходится долго раскаиваться в том, что он не послушал умных советов со стороны.

«Это твои, что ли, советы умные?» — подумала я, а вслух сказала:

— Благодарю за заботу, но на сегодня у меня совершенно другие планы — я отправляюсь на пляж.

Сразу же после этих слов я повесила трубку, решив, что больше ни за что не подниму ее, если этот зануда еще раз позвонит. Затем пошла собирать вещи, и в самом деле решив съездить на Волгу и хоть немного позагорать, а то имеющийся на сегодняшний день у меня загар был просто жутчайшим — он покрывал тело не полностью, а только местами. Я твердо решила сей недостаток исправить, для чего и искала сейчас свой старый купальник, про который Киря сказал, что он сшит из носовых платков, так как почти ничего не скрывает.

Найти его мне удалось лишь после того, как я перевернула в шкафу все вещи и кучей свалила их на полу. Теперь нужно было вернуть содержимое шкафа на свои места, чем заниматься совершенно не хотелось, а потому я просто запихала вещи назад охапками, не слишком задумываясь над тем, что они будут мятыми и что их потом замучаешься гладить.

После этого я облачилась в легкий летний сарафан, собрала волосы в хвост и стала прикидывать, что мне необходимо: полотенце, крем для загара, солнечные очки, зонт и еще некоторые мелочи. В это время вновь зазвонил телефон.

«Нет, ну разве можно быть настолько тупым? — удивилась я. — Когда же Эдик наконец угомонится? Мне ему что, тысячу раз нужно повторить, что этим делом я не займусь? Так я уже столько раз, наверное, о том и сказала, а ему все как об стенку горох. Все, решено: не буду снимать трубку».

И я занялась сбором необходимых вещей, начав напевать первую пришедшую в голову мелодию, так как брюзжащий звук телефона порядком раздражал меня. Аппарат же продолжал надрываться и ни на минуту не умолкал.

«А что, если это не Эдик, а кто-то другой? — промелькнуло у меня в голове. — Ведь я ему сказала, что ухожу на пляж, тогда с чего бы ему звонить после этого?»

Я засомневалась: поднять трубку или уйти, так и не узнав, кто и по какому поводу мне звонил? Словно подталкивая меня проверить, Эдик не унимается или я понадобилась кому-то другому, телефон все не унимался. Решив наконец, что можно, если услышу голос Эдуарда, сразу нажать на клавишу отбоя и спокойно отправиться на заслуженный отдых, я рывком сняла трубку и, приложив ее к уху, со вздохом произнесла:

— Да, я слушаю.

К моему удивлению, в ответ послышался вовсе не тенор Эдуарда, а женский голос, узнать который сразу мне не удалось.

— Это Татьяна Иванова? — задала вопрос звонившая тихим голосом.

— Да, это я, — подтвердила я свою личность, так и не догадавшись пока, кто звонит.

Тогда женщина сама представилась:

— Это Анна Николаевна говорит. Ну, Шлыкова, помните? Извините, что побеспокоила вас, но Эдуард сказал, что вы можете помочь делу и…

Услышав с некоторых пор ненавистное мне имя приятеля, я невольно разозлилась, поняв, что, не добившись собственными силами от меня ничего, этот чертов лис подключил к делу еще и мать убитой. Он, кажется, полагал, что нашел того, кто за мою работу как раз сможет заплатить.

— Так мы можем с вами поговорить по этому поводу? — вырвала меня из раздумий Анна Николаевна.

К сожалению, я совершенно прослушала то, что она говорила, так как в тот момент проклинала проныру-журналиста, а потому, услышав вопрос, даже растерялась. Наигранно откашлявшись, я сделала вид, что думаю, что, в общем-то, и было правдой, а потом ответила:

— Я уже говорила вам, что слежу за ходом расследования данного дела милицией, и мне кажется, что все не так уж и безнадежно. Ребята свое дело знают и наверняка сумеют отыскать убийцу. Вмешивать сюда еще кого-то — значит только мешать их работе.

— Да, я понимаю, но милиция… Она не так сильно старается, нежели те, кому платят. А Эдуард сказал, что за хорошие деньги вы и работаете на совесть, и убийцу отыщете. Или он солгал?

— Нет, он сказал правду, — чуть ли не скрипя зубами, произнесла я, скорее всего, покрываясь пятнами от сдерживаемой злости. — Просто…

— Прошу вас, — прервала меня Анна Николаевна, — вы единственная моя надежда и… — далее послышались всхлипы — пожилая женщина заплакала.

Чтобы не слышать ее душераздирающих всхлипываний, я смирилась с неизбежным и ответила:

— Хорошо, я подъеду к вам, и мы поговорим.

— Таня, вы даже не представляете, как я вам за это благодарна! Я буду ждать вас. Только вы не задерживайтесь, ладно?