Марина Серова - Сказано – сделано

Окна «Стартела» выходили во двор, так что с местом, откуда я вела свое наблюдение, мне очень даже повезло. Приглядевшись внимательнее к освещенным окнам, я высчитала директорский кабинет фирмы. Шторы в нем были опущены, но я увидела, что за ними мелькает одна и та же тень. Эта тень, как маятник, передвигалась из стороны в сторону.

«Волнуется, голубчик», — подумала я и сама себе поразилась. Оказывается, во мне живет столько злорадства! Но ничего, это пройдет, как только дело об убийстве Инны Гольстер будет раскрыто. Я стану другой.

От сидения в машине без движения усталость, накопленная за день, взяла свое. Глаза мои слипались, голова клонилась набок… В полусне я вспомнила, что моталась сегодня то в одном, то в другом направлении по городу даже без жалкого подкрепления в виде тощего бутерброда с колбаской и чашки кофе.

Мысль о кофе заставила сердце биться учащеннее. Это-то и спасло меня от промаха: если бы я проспала на минуту дольше, Заревич смог бы от меня ускользнуть.

Встрепенувшись и открыв глаза, я увидела не только разлюбезного Виктора Петровича, но и своего вчерашнего обидчика — Сергея. Пребывал он, надо сказать, не в самой лучшей форме после вчерашнего. Сергей приехал все на том же красном джипе своего начальника, брата Виктора Заревича.

Минутку я подождала, дав возможность машине, в которую сели после минутного разговора Сергей и Заревич, выехать со двора, завела свою «девятку» и тронулась за джипом с нормальным для слежения интервалом. Я догадывалась, какой разговор происходит сейчас у них в салоне: Заревич наверняка орет на Сергея, сбросив маску вежливого человека, отчитывает за допущенную ошибку. Сергей оправдывается, но это не помогает.

Я понимала, что Заревич нервничает. А когда человек находится в таком состоянии, он способен на всякие глупости: едет не туда, куда надо, говорит не то, что сказал бы, если бы его нервы не были взвинчены до предела. В общем, совершает целую кучу «непопаданий». Вот этим-то я и хотела воспользоваться.

Исколесив за время своей сыщицкой работы родной город вдоль и поперек, я легко ориентируюсь в любом его районе. Но сейчас мне никак не удавалось понять, куда же направляются мои «подопечные». Сначала они поехали на речной вокзал, остановились на набережной, но так и не вышли из салона. Небольшой складной бинокль, который я на всякий случай держу в машине, пришел мне на помощь, и я увидела, что Заревич сидит рядом с водителем, разговаривает по телефону и курит. Ничего особенного, казалось бы, не происходило, но хорошего это затишье тоже не предвещало.

После речного вокзала нелегкая понесла их в Фабричный район. Не знаю, заметили ли эти двое за собой «хвост», но в их поведении не было ничего странного. Сергей не прибавлял скорости, не пытался резко свернуть за угол и таким образом скрыться из вида. Но ехали они достаточно быстро, явно куда-то спеша. Наконец на горизонте показался тот самый высокий кирпичный дом, во дворе которого мне чинили машину два дня назад, и я сразу поняла, что мы прибыли в нужное место.

Кажется, Заревич ехал в свое любимое кафе, которое я как-то незаметно для самой себя прозвала «У черта на куличках». Кстати, название для этой забегаловки вполне подходящее. Здесь вряд ли обсуждают дела и сделки нормальные добропорядочные бизнесмены, если таковые, конечно, имеются на нашей территории. Местечко здесь скорее для «черных» делишек, для осуществления которых нечестным дяденькам очень важно находиться в тени, как можно дальше от людных мест, где они могут попасться на глаза таким вот любопытным созданиям, как я, например.

Но машина с «подопечными» остановилась не у входа в кафе, а возле того здания, где находилась автомастерская. Это вызвало во мне сначала недоумение, а потом самый настоящий гнев. Я резко остановилась и стукнула по рулю от злости на саму себя. Но тут же успокоилась. И даже мысленно поблагодарила преступников, что хоть взрывное устройство они мне не подложили, иначе я бы уже давно взлетела на воздух. Затем я продолжила размышления.

А вдруг Сергей привез меня в эту автомастерскую не только для того, чтобы поменять бампер и фару на моей покалеченной машине? Может быть, цирк с аварией понадобился ему, вернее — его хозяевам, для того, чтобы установить за мной слежку? И в моей «девятке» есть сейчас что-то, позволяющее видеть и слышать меня на расстоянии?

Эта мысль сбила меня с толку. Почему Заревич так боится моего вмешательства? Он же уверен в том, что у меня нет никаких улик, подтверждающих его вину. Чего же тогда дергается? Или он просто-напросто выполняет поручение Гольстера?