Евгений СУХОВ - МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ

— К чему это вы? — посмотрела на Савинского Лиза высохшими глазами.

— А к тому, что вы арестованы вследствие присвоения себе чужих документов и хранения и ношения огнестрельного оружия. Здесь, в нумере, нашими сотрудниками будет устроена засада, и когда ваш муженек вернется, он будет арестован тоже. Вам же теперь остается только следовать за нами. И, пожалуйста, — Савинский выразительно посмотрел на Лизавету, — не создавайте ни себе, ни нам лишних проблем.

Елизавета непонимающе пожала плечами и повернулась к двери.

— Прошу, — любезно произнес Николай Иванович, предупредительно и по-старорежимному учтиво открывая перед Лизой дверь.

— Благодарю, — ответила она и медленно ступила за порог гостиничного нумера, за коим ее ожидало новое, неведомое и, очевидно, страшное…

Два электрических фонаря весьма слабенько освещали крыльцо внушительного здания Казанского отделения Государственного банка РСФСР. Однако в их неясном свете было видно, что вместо одного часового вход в банк охраняют двое.

— Это еще что за новость, — буркнул про себя Савелий, ни к кому не обращаясь, однако его услышали. — Они что, решили проявить бдительность?

— Нищиво, хузяин, сыпыравимся, — тихо произнес Мамай, а адъюнкт-химик прошептал:

— Какая разница, Савелий Николаевич? Газу все равно, сколь человек ему усыплять, одного или десяток. Это вопрос совершенно не принципиальный.

— Оно, может, и так, но с какой стати усилена охрана? Вот что принципиально, — промолвил Родионов уже шепотом.

— А что, внутри здания охрана тоже усилена? — спросил несостоявшийся профессор.

— Не знаю, — ответил Савелий. — Вполне вероятно. Поэтому надо быть готовыми и к этому.

Они находились за пристроем соседнего банку дома купца Оконишникова, почти вплотную — через узкую тропочку — примыкавшего к чугунному забору банка.

Пока им везло.

Свежий ветер с Волги, пропетляв по улицам города, здесь, возле здания банка, превратился в ветерок, вполне приемлемый для того, чтобы отнести усыпляющий газ в сторону часовых. Они как раз находились с подветренной стороны. А дальше… Впрочем, что и как будет дальше, загадывать не стоило.

— Ну что, с богом? — оглядел Родионов свою команду. — Давай, Ленчик.

Адъюнкт кивнул и достал из сумки, висящей через плечо, небольшой брусочек с торчащими из него несколькими головками спичек — самоделковую шашку. Чиркнув ими о коробок, химик дождался, покуда полыхнут все спички, ступил на тропинку и пробросил шашку меж прутьями забора.

Через несколько секунд шашка задымила и стала испускать газ, облачка которого поползли в сторону часовых. А еще через четверть минуты они уже возлежали возле входа, и в течение нескольких часов их не могли бы разбудить и пушечные выстрелы.

Тотчас к входу со всех ног бросились два боевика и оттащили мертвецки спящих красноармейцев в ближайшие заросли кустов. Вслед за ними, воровски крадучись, к входу в банк пробрался химик-адъюнкт. Он достал из сумки три шашки, зажег их и бросил одну за другой в галантно распахнутые боевиками двери банка. Через минуту он посмотрел в сторону пристроя дома Оконишникова, где оставались Савелий, Мамай и электрический специалист, достал из-за пазухи противогазовую маску с выступающим вперед набалдашником угольного фильтра и надел ее на лицо. То же самое проделали и два экспроприатора, после чего первые вошли в здание банка. Вслед за ними скрылся за тяжелыми дверьми химик, а затем и подошедшие, тоже в масках, Савелий, Мамай с саквояжем хозяина и электрический спец с сундуком, в котором лежал готовый к применению плавильный аппарат.

Картина, открывшаяся им, была достойна пера художника-баталиста. Холл банка, словно поле сражения, был усеян телами людей. Прямо у входа, уронив голову на стол, спал пожилой красноармеец. Поодаль от него лежал на полу, раскинув руки, красноармеец с нашивками младшего командира. Еще двое солдат лежали возле колонн. Рядом с ними валялись винтовки с примкнутыми штыками, которые на всякий случай прибрал Яким со своим товарищем.

Прямо на ступенях, ведущих на второй этаж, ничком лежал человек в штатском, зажав в руке наган со взведенным курком, а у входа в цокольный этаж сидел, опершись спиной о стену, еще один красноармеец. Уткнувшись подбородком в грудь, он храпел, испуская дивные рулады, слышимые даже в другом конце огромного холла. Мамай, проходя мимо, толкнул его носком сапога, и тот свалился на бок, перестав наконец храпеть.