– Послушай, дней десять назад мы приняли телефонограмму из Хабаровска – помнишь?
– Ну? И что же?
– Так вот же тебе решение проблемы! Если я не ошибаюсь, там было сказано, что к нам, сюда, едет группа блатных. Во главе со здешним, полтавским жуликом… Как его имя? Дай Бог память… Кажется – Беляевский, не так ли?
– Так, так, – подтвердил Проценко, сразу оживившись, начиная уже догадываться, постигать – в чем суть. – Фамилия Беляевский. Кличка – Интеллигент. Судя по всему, он со своей шпаною должен прибыть со дня на день… Если уже не прибыл.
– Нет, – уверенно заявил Наум Сергеевич, – пока не прибыл. Я знаю точно.
– Откуда? – удивился парторг, – Из каких источников?
– Из агентурных, – скупо и четко сказал Наум Сергеевич.
– Но эта твоя агентура – надежна?
– Вполне.
– Кто же это?
– Один человек, – уклончиво ответил Наум Сергеевич, – он на меня давно работает. И еще ни разу не подводил.
– Значит, как только Интеллигент появится – ты будешь сразу же извещен?
– Конечно, – пожал плечами Наум Сергеевич, – а как же? Моя система работает бесперебойно. Стоит ему только слезть здесь с поезда, и сразу же он окажется в капкане.
Полтава, Полтава! – Блатные ожидали ее с нетерпением. Долгий путь утомил их и принес немало разочарований. Хотелось поскорее добраться до места, сменить обстановку – и потому последние эти версты пути казались особенно долгими и томительными.
Угрюмо рассевшись по вагонным лавкам, ребята курили папиросы – курили на пустой желудок. Они ничего не ели с утра и не успели опохмелиться. Да и табак был тоже на исходе. Малыш всю дорогу помалкивал, насупившись, упершись локтями в расставленные колени. Копыто брезгливо посасывал окурок и напевал вполголоса – бормотал тягуче:
Ремесло я выбрал кражу,
из тюрьмы я не вылажу,
и тюрьма скучает без меня.
Малыш шевельнулся, шумно вздохнул. И подхватил басовито:
И сколько б я по тюрьмам не сидел,
не было мгновенья, чтоб не пел…
Примостясь в уголке, у окна, Игорь поглядывал на друзей и думал о том, что судьба всегда почему-то идет наперекор его стремлениям, разрушает все помыслы и планы. Вот и на сей раз: так все, вроде бы, хорошо задумывалось, начиналось… А в результате – завершилось распадом, бегством, предательством. Одна надежда теперь – на эту парочку! Она не предаст, не отколется. Малыш и Копыто – воры природные, другой участи у них нет. И поют они сейчас про самих себя; они, кстати, отлично спелись. «А вот, как будет между ними, – думал Игорь, – и мною? Они, конечно, раздражены, устали, теперешняя их отчужденность понятна. Но все же нельзя допускать, чтобы они, в дальнейшем, отбивались от рук. Что ж, Бог даст, приедем в Полтаву – все снова наладится… Там они станут смирными… Скорее бы, скорей бы уж добраться туда!»
– Душно здесь, – пробормотал Малыш, – пойтить, что ли, проветриться…
Он медленно встал и, поворотясь к приятелю, мигнул глазом:
– Айда!
И сейчас же, соскользнув с лавки, Копыто одернул пиджачок. И неслышно, мягко, шмыгнул вслед за Малышом.
Сгустилась ночь за окнами. Потекли, заструились мерцающие брызги звезд. Смешиваясь с ними, плескались и гасли багряные искры, вылетавшие из трубы паровоза; огненная вьюга бушевала над трассой. Неумолчно и гулко стучали на стыках колеса – они отсчитывали последние километры…
Игорь глянул на часы: двенадцать без четверти. Осмотрелся. Купе пустовало. «Где ребята, черт возьми?» – подумал он с беспокойством и вышел в коридор – осмотреться.
Вагон затихал помаленьку; людская толчея и гомон сменялись сонным покоем. Кто-то похрапывал уже, кто-то рассказывал звучным полушепотом очередной дорожный анекдот.
– Ходит по степи мужик с ведром – ловит сусликов, – неторопливо, со смаком, повествовал любитель анекдотов, – подойдет к норе, посвистит. Ну, суслик, конечно, отвечает. Тогда мужик плещет в нору из ведра. Суслик выскакивает. И он его – в торбу. Ну, вот… Подходит он, значит, к очередной, большой норе. Свистит. Ждет. И оттуда вдруг – со свистом – выскакивает паровоз! – Рассказчик умолк и затем добавил – при общем смехе: – Это он ошибся – подошел к тоннелю.
По соседству с этой компанией – в конце вагона – помещалась другая. Там шла игра. Стучали костяшки домино.
А возле самых дверей, вытянувшись на нижней полке, лежал громоздкий, длинноногий парень. Широкие ступни его в нитяных, заштопанных носках, свисали с полки и загораживали проход.
Читать дальше