Б. Седов - Отступник

– Ты, урод, – перебил его Тимур, – кончай эту свою гнилую философию. Базарь по делу!

– Но, блин, уже все, – перепугался Серега. – Больше я и не знаю ничего.

– Хорошо, – резюмировал Знахарь, – хорошо, но мало. В общем, так – мы тебя сейчас отпустим, но ты к вечеру все узнаешь, понял? Что, когда и как они намерены делать, чтобы американца угрохать. Мне это знать надо. Тогда мы тебе противоядие и вколем. А заложишь Кислому, можешь уже сегодня гробовщику тот самый деревянный лепень заказывать. Тикают часики-то…

Сереге завязали глаза, посадили в машину и, покатав кругами, выгрузили на проспекте Ленина, в двух кварталах от штаб-квартиры Кислого. Серега постоял, прислушиваясь, как внутри него кровь разносит по жилам смертельный яд лихорадки Эбонита, и даже почувствовал легкое головокружение.

Что еще за напасть свалилась на голову? Откуда этот официант со шприцем? По фене ботает, вроде, значит, из блатных. Но ученый какой-то. А может, блатняком прикидывается. Сведения об американце ему подавай. Неужели из органов? У Сереги крыша от этих мыслей слегка поехала. Но долго раздумывать ему уже было некогда. Надо было спешить. Сунув руки в карманы, он нащупал в одном из них фоторобот Сани Щербакова и с досадой бросил его в ближайшую урну. Не до того. Пора выполнять другое – более важное – поручение.

Между тем обладатель физиономии валявшегося в урне фоторобота снова подъезжал к Томскому аэропорту.

Билет он заказал по телефону, такси тоже вызвал к подъезду. Накануне он вернулся из Новосибирска, где банковским переводом внес свалившиеся, как снег на голову, деньги на собственный счет. Ездил и туда, и обратно на частниках, справедливо полагая, что опросить всех автовладельцев областного центра – дело практически нереальное.

Можно было улететь прямо из Новосибирска. Но он зачем-то приехал обратно в Томск – все казалось, что забыл сделать какое-то важное дело.

Однако никаких незавершенных дел не обнаружилось, и вот наконец он уже стоял у стойки, где заканчивалась регистрация рейса на Москву. Посадка была давно объявлена, и сотрудник аэропорта нетерпеливо поджидал в загоне, именуемом «накопителем», опаздывающих пассажиров.

Багажа у Щербакова не было – только тот самый кейс, в котором еще несколько дней назад были чьито доллары, а теперь лежали новая зубная щетка, бритва, носки и полотенце.

В общем – обычный кейс командировочного.

У стойки небольшого буфета, который примостился в углу зала отправления, стояли двое. Уже несколько дней они несли дежурство, на которое были назначены Леханом, и очень переживали по этому поводу.

Время уходило бесцельно, девок приличных было не снять – все транзитные мимо мотались. Да и куда их вести? Одно развлечение – выпивка, да и та наскучила уже. Буфетчица им поначалу улыбалась, а теперь просто молча цедит в кружку пиво и никак не реагирует на предложения пацанов пойти перепихнуться.

Собачья жизнь!

– Слышь, салага, может нам закосить? Тут я неподалеку табор знаю. Там такие шалашовки!

– Лехан тебе закосит! Он тебе самому свои шарошки зашворит, если узнает, что мы слиняли.

– А как узнает-то?

– Как? Да у Кислого наверняка тут есть свои люди…

– Эх, бляха! Так и будем, как придурки, этого лоха выжидать? – Зяма вынул из заднего кармана джинсов мятый фоторобот и бросил его на буфетную стойку. – Сколько можно? Ну тогда по пиву давай!

– Марусь, а, Марусь!… – начинающий бандюган Евгений Сидоров по кличке Мешок, только что откинувшийся с малолетки, обратился к буфетчице Людмиле. – Накапай-ка нам еще по двести из ампулы с желтой этикеткой. А потом – по кружке «Жигулевского».

Людмила открыла было рот, чтобы сказать, что она не нанималась выслушивать, как ее обзывает всякий встречный-поперечный, но ее взгляд случайно упал на стойку, где валялся мятый фоторобот.

Потом она посмотрела куда-то в пространство за левым плечом Зямы и, закрыв рот, молча ткнула туда пальцем.

Затуманенные алкоголем мозги братков шевельнулись не сразу. А когда ребята сообразили обернуться, искомый лох исчезал в двери накопителя, в очередной раз рассеянно оставив свой кейс у стойки, где проходил регистрацию.

Забыв про Люду-Марусю и вино-пиво, братки рванули вслед за Щербаковым, но тот оказался последним пассажиром, которого ждали с большим нетерпением.

А вот порученцев Кислого не ждал никто – металлические двери отстойника надежно захлопнулись. Парни стукнули в них пару раз пудовыми кулаками и начали грязно ругаться. Услышав это, двое аэропортовских ментов многозначительно посмотрели в их сторону, и незадачливые ловцы человеков сочли за благо поскорее слинять, прихватив на всякий случай оставленный кейс.