Анна Муратова - Беглая книга

Кстати, при таком раскладе все выглядело вполне стройно и логично: кельтанутым тусовщикам нужна была бретонская Библия для каких-то их неведомых целей, и, возможно, в отличие от питерских охотников за раритетами им совершенно не требовалась "моя" старинная рукопись. Но как сформулировать вопрос девушкам? Как заговорить с этой эксцентричной парочкой? Как всегда, поставив перед собой проблему, я атаковала собственную персону массой дополнительных вопросов, и теряла время зря. И снова – хотела как лучше, а получилось как всегда! Девицы встали из-за стола и удалились, не переставая щебетать, а я так и осталась при своем бретонском интересе. Оставалось лишь переключиться на мысли о том, кто же такой этот С. Флешер и каким образом ему стали известны подробности судьбы искомого манускрипта.

– 39 -

Домой я шла, уже не обращая внимания на красоты остатков старой Москвы. Мне начинало казаться, что я медленно, но бесповоротно схожу с ума. Мне везде мерещилось одно и то же. Преподавание, научная работа, друзья и вообще все, что когда-то интересовало меня, – все это куда-то исчезло, оставив место для одной идеи, большой и навязчивой – НАЙТИ КНИГУ, чего бы это ни стоило. Кажется, впервые в жизни я не управляла своими мыслями. Они сами текли куда-то, а я не могла за ними угнаться. Мое видение – юная Маргарита, прижимающая к себе список, который она собирается передать заезжему священнику – снова появилось перед глазами, мелькнуло и пропало. Да, пора прощаться с Институтом этнографии и перемещаться в Институт имени Сербского.

Я начинала сомневаться в том, что являюсь самою собою. По крайней мере, на меня, М. С. Надежкину, все это было совершенно непохоже. Мне всегда пеняли на то, что у меня мало чувств, одни мысли, и что женщине так не положено. И я всегда гордилась тем, что чувства меня слушаются, и мысли беспрекословно подчиняются мне. С чувствами все было в порядке, а вот мысли… Они будто взбунтовались!

Я пыталась собрать их, не дать им разбежаться, как вдруг увидела приближающийся ко мне знакомый силуэт. И тут же непослушные мысли испугано сбились в кучку где-то в районе левого виска, который болезненно заныл.

– Маргарита! Вы? – Рыжик стоял, растерянно раскинув руки, будто сам не знал, как это так вышло, что мы случайно повстречались. Хотя понятно было, что он снова меня выследил. Кроме нас на извилистой улице, резко поднимающейся вверх, не было ни души. Но почему-то я не подумала о том, что этот человек мог меня снова толкнуть на асфальт, покалечить, ограбить или убить. Я просто разозлилась на него и как это теперь принято говорить, "наехала". "Наезд", правда, получился вполне в моем духе, беспомощно-интеллигентский:

– Да как это?! Вы… Как вообще это называется? После того, что вы со мной сделали? Так вот запросто подходите и здороваетесь, как ни в чем не бывало?

Рыжик ухватил мою руку и поцеловал через перчатку.

– Маргарита, я все объясню. Я понимаю, что это было очень неприятно, но… если бы я вовремя не вырвал у вас эту книгу, то… В общем, это было очень опасно.

– Что было опасно?

– То, что вы сделали. Вам сложно поверить в это, но я… сейчас все-все объясню. И прошу вас, пожалуйста… Прекратите поиски. За этой книгой и так охотится слишком много народу.

– Стоп! – по-учительски четко сказала я, и для убедительности остановилась. – Объясните мне четко и внятно, о чем идет речь. Кто и за чем охотится? При чем тут я? И почему вы считаете, что если бы вы не украли у меня книгу, то со мной бы случилось что-то еще?

Рыжик вздохнул.

– Вы не хуже меня знаете, о чем речь.

– Хуже. Поэтому и прошу объяснить.

– Мои мысли вдруг снова пришли в боевую готовность и стройными рядами ринулись на собеседника. – Во-первых, объясните причину вашего поступка на Красных воротах. Вы могли подойти ко мне и объяснить, что творится. Могли бы поспросить у меня эту книгу. Но не сделали этого. Во-вторых, я вижу, что вам от меня еще что-то надо, но вы свои намерения скрываете. Пока не узнаю, чего вы от меня хотите, разговор продолжать не буду. А в-третьих… Когда получу разъяснения по первым двум пунктам, скажу, что в-третьих.

Рыжик как-то странно, сочувственно на меня посмотрел и неожиданно галантно подхватил меня под руку.

– Я понял, – доверительно сообщил он мне, – Что вы действительно не понимаете, в какую историю вмешиваетесь. И насколько все это серьезно.

– Ну так растолкуйте мне! – взмолилась я.

Мне очень хотелось отдернуться от него, уж очень неловко было идти с ним под ручку по улице (не влюбленные же мы, в самом деле!), но я не знала, как объяснить ему это, не задев, и не обидев.