Татьяна Полякова - Предчувствия ее не обманули

– Они ведь дружили с художником Лаврушиным и его сыном?

Клавдия Тихоновна кивнула:

– Лаврушина очень заинтересовал дом. Он вам картину показывал? Так вот, они действительно были в приятельских отношениях со Львом Кузьмичом. И Валера часто к ним заглядывал. Он мне, кстати, и рассказал про книги. А уж я проявила любопытство и выяснила, откуда они у Антоновых. Если честно, до того времени я и не знала, что Рождественский – их ближайший родственник. Но сама я библиотеку не видела, Лев Кузьмич к себе никогда не приглашал, и это показалось мне обидным. Старики, знаете, со своими причудами.

– Вы так же хорошо знаете родословную всех жителей Верхней Сурьи? – пленительно улыбнулась Женька.

– Не всех, конечно, – улыбнулась в ответ Клавдия Тихоновна. – Хотя родословные теперь мой конек. Кстати, все жители Сурьи в той или иной степени родственники, что неудивительно. Раньше пришлых людей было не так много. Сейчас в деревне по большей части остались старики, молодежь разъехалась, так что вполне возможно, что через несколько лет встретятся в областном центре четвероюродные брат с сестрой, даже не догадываясь о том, что они родственники.

– А Ирина Гордеева нам случайно не родня? – задала очередной вопрос Женька.

– Нет. Отец ее из наших мест, ее прадед Фома Гордеев в Сурье лавку держал. Дом из красного кирпича, в котором сейчас правление, раньше им принадлежал. А бабка ее из соседней деревни, из семьи зажиточных крестьян, у них мельницы были на реке, в трех километрах от Сурьи. В годы коллективизации их, конечно, раскулачили. Родни в Сурье у вас нет, – заключила Клавдия Тихоновна. – Ведь ваша прабабка и ее муж из Колыпина. Из прямых потомков Добролюбова никого не осталось. Только у одной из его дочерей были дети: Лева и Дарья, оба бездетные. У самого Добролюбова был старший брат и сестра, ваша прабабушка. История старшего брата вам известна?

– Нет, – отчаянно покачала головой Женька.

– Он сам и двое его сыновей погибли в Гражданскую войну. Дочь вышла замуж за преподавателя реального училища, детей у нее не было, а вот у мужа был сын от первого брака. В пятидесятых годах он стал директором нашего завода. В Колыпине остались две его внучки, обе уже замужем. Одна работает в Доме культуры бухгалтером, а другая в адвокатской конторе.

Мы переглянулись, и Женька нетерпеливо спросила:

– Фамилию ее вы знаете?

– Как же не знать, если она вместе с моей внучкой училась. Кондратьева, а по мужу Задорнова.

Женька издала тихий стон и погрузилась в размышления.

– Вы пейте чай, пейте, – вновь начала потчевать нас Клавдия Тихоновна.

– Спасибо, – кивнула я и добавила со вздохом: – Извините, что отнимаем у вас время.

– Да что вы, я очень рада, что вы заглянули. Сериалы я не смотрю, а читаю сейчас мало, зрение совсем плохое, глаза быстро устают. Дочь со своим семейством в Турцию отдыхать уехала, так что одна я, пироги пеку да смотрю в окно. Хорошо, соседки заходят, с ними вечера коротаю. А вот сегодня вы пришли…

Воодушевленная гостеприимством хозяйки, я задала еще несколько вопросов, касающихся Женькиной родословной. Саму подругу и вопросы, и ответы оставили равнодушной. Примерно через час мы простились с Клавдией Тихоновной и отправились в Сурью.

Стоило Женьке оказаться в машине, как она зашептала:

– Неужто это Арина? Или ее сестра?

– Ты о чем? – не поняла я.

– Как же, ты же слышала, что Клавдия Тихоновна сказала? Арина – моя родственница, то есть не родственница, конечно, но о сокровищах точно знала, раз в приемных матерях у ее деда ходила племянница Добролюбова. По крайней мере, пока она была жива, связь с Верхней Сурьей наверняка поддерживала и о сокровищах кому надо успела шепнуть. Оттого девица и решила прибрать к рукам мой дом.

– При чем здесь Арина, скажи на милость? – возмутилась я, Женькины умозаключения не укладывались в голове. – Во-первых, о сокровищах шептать не надо, о них вся округа знает, во-вторых, я уверена, Арина даже не подозревает, что имеет к твоей родне какое-то отношение, не то непременно рассказала бы об этом с ее-то болтливостью…

– Не рассказала, потому что не хотела, чтобы мы знали. Нет, без нее тут не обошлось. Почему Патрикеева обратилась к Задорнову? А почему адвокат не сообщил мне сразу о кончине тетушки?

– Он же был в отъезде.

– Ох, Анфиса, неспроста все это. Задорнов, как адвокат, вполне мог наведаться в дом и целый месяц искать там сокровища в свое удовольствие.

– Будь так, соседка бы нам непременно рассказала о его визитах.