– Вот я и говорю, нечего водить компанию с типами вроде Витьки, – буркнул парень. Тут мы ничего возразить не могли и замолчали.
В милиции мы пробыли долго, смогли убедить в своей правоте следователя или нет, осталось неясно, хотя версию нашу выслушали. И отпустили с миром, посоветовав больше никуда не лезть. Подобные советы мы слышали не раз, оттого не очень-то впечатлились. Женька зло фыркала, садясь в машину, и мрачно предрекала, что убийцу менты не найдут. Ромка смотрел на нас с недовольством, но молчал, что уже было хорошо.
Решив успокоить нервы, мы заехали в ресторан, Ромка ел за троих, а мы с Женькой обменивались страдальческими взглядами, удивляясь его способности есть в такой момент. Но чаю выпили и понемногу пришли в себя.
– Ну, что теперь? – спросил Ромка, отбрасывая салфетку в сторону.
– Надо встретиться с учительницей, – напомнила я.
Собственно, с бывшей учительницей, а ныне пенсионеркой, можно было встретиться и позднее, но бездействие тяготило, так что я решила: поедем к ней сейчас. Не дожидаясь, что по этому поводу скажет Ромка, я быстро набрала номер телефона Клавдии Тихоновны, полученный от художника Лаврушина. Мне ответил хрипловатый женский голос:
– Слушаю.
– Могу я поговорить с Клавдией Тихоновной?
– Я – Клавдия Тихоновна. А вы кто?
Я представилась и сказала, что хотела бы встретиться в любое удобное для нее время, так как меня очень интересует история деревни Верхняя Сурья, и я надеюсь, что наша беседа поможет прояснить кое-какие вопросы.
– Вы в Колыпине? – спросила Клавдия Тихоновна и, получив утвердительный ответ, предложила: – Приезжайте. – И назвала адрес.
– Что за вопросы ты хочешь ей задать? – проявил интерес Ромка.
– Например, почему Яшка-Каин похоронен рядом с приемной матерью.
– Это что, так важно? – удивился он.
– В расследовании мелочей не бывает, – ответила Женька, Ромка хмыкнул, но заткнулся и более с вопросами не лез.
Клавдия Тихоновна жила в двухэтажном доме еще дореволюционной постройки, на тихой улочке, сплошь заросшей кустами акации. В палисаднике вишня, у крыльца сирень. И улочка, и дом казались декорацией к фильму по пьесе Островского, впечатление было такое, что за последние сто лет здесь ничего не изменилось.
В палисаднике на скамейке сидела пожилая женщина в цветастом платье и соломенной шляпе. Увидев машину, подошла к калитке и распахнула ее.
– Ромка, ты бы здесь подождал, – шепнула Женька. – Не то старушка вообразит бог знает что…
Ромка, кивнув хозяйке, остался в машине.
– А молодой человек, что же, не с вами? – спросила Клавдия Тихоновна, пропуская нас во двор.
– Как-то неудобно, – ответила я.
– Чего ж неудобного? Зовите его, я вас чаем напою.
Женька неохотно поплелась за моим мужем, Клавдия Тихоновна распахнула дверь на веранду, большую, светлую, с круглым столом посередине.
– Присаживайтесь.
Подошли Женька с Романом Андреевичем, и мы устроились за столом. Возле стены стоял буфет, по виду ровесник дома, из него Клавдия Тихоновна достала чашки, вазочку с сахаром и вареньем, а также корзинку с пирогами. Мы с Женькой переглянулись и обреченно вздохнули. Чайник у Клавдии Тихоновны был электрический и стоял тут же, на буфете. Пока она накрывала на стол, Женька успела рассказать о полученном наследстве. Клавдия Тихоновна слушала ее заинтересованно и сразу же стала выспрашивать о ближайших родственниках.
– Так вы правнучка Евдокии Сушковой, в девичестве Добролюбовой? Надо же, как интересно, – покачала головой Клавдия Тихоновна. – Ее родной брат был священником в Верхней Сурье. Там рядом с церковью и похоронен. Сын ее, ваш дед, помню, приезжал в деревню. Он жив?
– Нет. А мама ничего о родне не знает. Вот мы и подумали, может быть, вы нам поможете?
– Попробую, – улыбнулась Клавдия Тихоновна. – А что вас интересует?
– Мы нашли в бумагах покойного Льва Кузьмича жизнеописание Яшки-Каина, – заторопилась Женька. Хозяйка едва заметно усмехнулась.
– Надеетесь сокровища найти?
– А они есть? – влезла я.
– Чего не знаю, того не знаю, – развела она руками. – О сокровищах после смерти Яшки много болтали, да и потом… Вы угощайтесь, угощайтесь, пироги попробуйте, – точно опомнившись, предложила хозяйка и пододвинула корзинку поближе к Ромке.
– Вернемся к Яшке-Каину. Откуда такое прозвище? – задала я вопрос.
– Прозвище он, скорее всего, получил от своих дружков. Яков Фуксон был человеком, совершенно лишенным морали. Вот, кстати, повод согласиться с тем, что ребенок уже при рождении обладает определенным характером, а дальнейшая жизнь либо эти черты усугубляет, либо делает их менее значительными. Иначе невозможно понять, как в такой семье мог вырасти подобный тип.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу