Наталья Никольская - Герцог Борджиа н-ской губернии

– Вас, Валентин и Сергей, попрошу ко мне в кабинет, – ее тон не предвещал ничего утешительного.

Ганке и Болдырев переглянулись, словно нашкодившие школьники, которых вызвали к директору, и вяло поплелись за начальницей. Алискер на правах секретаря-референта не оставал от процессии.

– Вы готовы ответить на поставленный мною вчера вопрос? – произнесла Вершинина, поочередно меря грозным взглядом то одного, то другого.

Ганке начал было долго и нудно объяснять, что они увлеклись обыском и не заметили, как летит время, но Сергей перебил его:

– Это моя вина, Валентина Андреевна, – тусклым голосом сказал он, – я несколько раз собирался позвонить вам, но все время что-то отвлекало.

– Я не хочу читать вам лекцию, вы не хуже меня знаете, как тяжело бывает томиться в неведении. С вашей стороны это была элементарная халатность и неуважение ко мне как к начальнику, а прежде всего, как к человеку.

Она помолчала и добавила уже совсем другим тоном:

– Я же переживала за вас, ребята. Неужели так трудно это понять?

Ганке и Болдырев понурились и молчали, не решаясь взглянуть на Валандру.

– Детский сад какой-то, – она вздохнула.

То ли вид у них был и без того несчастный, то ли у нее не доставало энергии, но продолжать устраивать выволочку больше не хотелось. Вершинина отпустила их. Мамедов целиком и полностью разделял негодование начальницы, но не вмешивался, потому что и у него вид Ганке, а особенно Болдырева, вызывал сочувствие.

– А ты что об этом думаешь? – спросила Вершинина, когда они остались одни в ее кабинете.

Вопрос застал его врасплох.

– Повинную голову меч не сечет, – ответил Алискер, пожав плечами.

– Посмотрела бы я, что бы ты сказал, побыв на моем месте.

Мамедов предпочел дипломатично промолчать. Обсуждать промахи товарищей с начальством было не в его правилах.

Валандра поняла это и сменила тему.

– Сегодня пойду на ковер к шефу, – сказала она, – буду выбивать для нас отдельный штат.

– Валентина Андреевна, – осторожно начал Мамедов, – а вам не кажется, что лучше подождать, пока расследование завершится? Тогда у вас на руках будут все козыри.

Вершинина пристально взглянула на своего секретаря.

– Тебе бы, Алискер, пару-тройку веков назад родиться, по моему мнению, кардинал Ришелье рядом с тобой просто отдыхает.

Это выражение Валандра позаимствовала у своего сына-тинейджера.

– А может, я был этим самым кардиналом, – мигом нашелся Алискер, – в прошлой жизни.

– Очень даже может быть, – засмеялась Вершинина, – Головинов тогда был бы ни кем иным, как герцогом Борджиа.

– Великим отравителем? – спросил Мамедов, давая понять, что и он не лыком шит и наслышан о знаменитых исторических личностях.

Валандра задумалась, вспоминая о том прекрасном впечатлении, которое произвел на нее Головинов.

– Люди делают добро часто лишь для того, чтобы обрести возможность безнаказанно творить зло, – изрекла она один из афоризмов Ларошфуко.

Алискер кивнул, напустив на себя глубокомысленный вид.

В этот момент зазвонил телефон.

– Валентина Андреевна, это я, Анатолий, – услышала она голос Толкушкина, – только что был обход в отделении, где Комаров лежит, я поговорил с врачом.

– Что с Комаровым?

– У него тяжелое сотрясение мозга, да еще впридачу ушиб головного мозга. Состояние довольно серьезное, но, как говорит лечащий врач, стабильное.

– Он пришел в себя?

– Пока нет, но доктор уверяет, что это может произойти в любой момент.

– А жизнь вне опасности?

– Насколько я понял, да.

– Позвони, как только Комаров придет в себя.

– Хорошо, Валентина Андреевна.

Валандра пересказала Алискеру содержание разговора с Толкушкиным.

– Скорее бы уж он очухался, этот Комар, – произнес Мамедов и тут же, сообразив, что допустил оплошность, поправился:

– Я хотел сказать Комаров.

Валандра не заметила или сделала вид, что не обратила внимание на очередное доказательство пристрастия подчиненного к кличкам. Она закурила первую за это утро сигарету и с наслаждением втянула в легкие струю дыма.

– Валентина Андреевна, как вы думаете, когда поступят результаты экспертизы?

– Я тебе, Алискер, не гадалка, будущее предсказывать не умею. Как будут готовы, так и поступят.

Оставшись одна, я погрузилась в размышления. Мысль, подсказанная Алискером, показалась мне достаточно резонной. Все-таки не зря он уже в течение столь долгого времени исправно исполнял обязанности моего личного секретаря. Действительно, к шефу с таким серьезным разговором стоило пристать после завершения расследования, да и то лишь в том случае, если оно окажется успешным. А в этом у меня твердой уверенности все еще не было.