Наталья Никольская - Дела забытые

– Знал, – вставила я. – У него мы нашли телефон Андреева. Я думаю, что Жора просто случайно услышал ваш разговор по телефону, что-то заподозрил и стал следить. Засек андреевский телефон. Возможно, он еще не знал, кто является, так сказать, сообщником Комарова. И вы решили быстренько Жору ликвидировать. Я правильно говорю?

– Да, – ответил Комаров. – Вернее, я не уверен, что Жора вышел на меня именно таким способом, но, очевидно, как-то так.

– Кто стрелял? – сжимая кулаки, спросила я. – В Жору – кто?

Комаров молчал.

– Они теперь друг на друга валить будут, – махнул рукой Миша. – Ничего, разберемся.

– Послушайте, а почему он вас сразу не убил? – наивно спросила у Комарова Ольга.

– Кто? – не понял тот.

– Ну Андреев! Ведь он мог вас просто убить и все, чтобы не платить.

– Ну, я же не такой дурак, чтобы не подстраховаться, – улыбнулся тот. – Знаете, как бывает: « В случае моей смерти…» Ну и так далее.

– Понятно, – усмехнулась я. – Продуманный мальчик.

– Если бы не ты, Полина… – Леня поднял на меня тяжелый взгляд.

– Да не пугай, не боюсь я тебя! – резко ответила я. – Я вообще никого не боюсь! Я очень рада, что больше ты никому не причинишь зла! Жаль, что девушку уже не вернешь. Медсестру…

– Эту дуру! – презрительно произнес Комаров. – Она сама виновата! То кричала: люблю, жить без тебя не могу, что хочешь для тебя сделаю, а потом каяться начала. Тоже мне, помощница хренова!

– Миша, я так понимаю, что вина Комарова доказана? – повернулась я к Соколову.

– Да, обыск уже сделан. «ТТ»-шник у него нашли. Так что… Все ясно. Конечно, покушение на Ольгину жизнь ему не предъявишь, но это и не нужно: грехов и так у него хватает. Уже есть постановление об аресте. Осталось только Андреева взять. Но и ему не отвертеться: заявление-то, подписанное Пилецким, никуда не денешь. Да и показания Комарова, которому на себя все брать не резон…

Андреев своей вины не отрицал. Этот человек, постаревший лет на десять, сгорбившийся и осунувшийся, раскололся практически сразу. Мог бы поотпираться, конечно, но думаю, что у него еще осталась частица совести. Груз вины за смерть бывшего друга висел на нем все эти годы. Единственное, о чем он просил, так это не допустить встречи с Александрой Михайловной Пилецкой.

– Я не смогу смотреть ей в глаза, я не вынесу этого… – произнес он с тоской, глядя в окно.

Закончилась вся эта история хорошо. Когда мы остались одни, Миша рассказал нам, как прошла операция. Зная, что Комаров планирует убить Жору, ребята следили за ним, спрятавшись в назначенном месте в больнице, и взяли Комарова как раз в тот момент, когда он, одевшись в медицинский халат, колпак и маску, входил в жорину палату со шприцем с лошадиной дозой снотворного. Он заранее сделал вид, что ушел домой, а сам спрятался в подвале до поры до времени. Выбрав момент, пробрался в коридор. Целью его было подставит медсестру, списав превышение дозы на нее. Но ребята были наготове и взяли его с поличным. Тогда-то он и раскололся, понимая, что теперь отвертеться не удастся.

Жора выздоровел, пришел в себя и рассказал все, что узнал. Да, все вышло именно так, как и предполагала Полина: Жора случайно услышал телефонный разговор Комарова с Андреевым из кабинета, заподозрил что-то и стал следить за Комаровым. Засек телефонный номер Андреева, но не успел выяснить, кому он принадлежит. Вот тут-то Комаров его и подстрелил.

Сейчас Жора живет у Полины, и я от всей души надеюсь, что так теперь будет всегда. Во всяком случае, я была бы очень рада. В конце концов, Жорины выходки можно стерпеть, тем более, что после ранения, надеюсь, Жора не будет таким прытким по женской части.

Миша Соколов за раскрытие этого дела получил повышение. И это по нашему с Полиной мнению совершенно справедливо.

А я… С недавних пор я стала верить в чудеса. А все потому, что на днях заглянул ко мне Дрюня Мурашов. И причем вовсе не за тем, чтобы стрельнуть денег, как можно было подумать. Нет, он пришел вернуть мне долг. Тот самый полтинник. Правда, это не помешало Дрюне тут же занять его обратно. Но заняв, он тут же его и реализовал вместе со мной. Потом Дрюня еще много раз возвращал мне его, тут же занимая вновь и реализовывая, а я просто диву давалась: надо же, как интересно устроена жизнь – полтинник-то всего один, а пропивали мы его… Даже не сосчитать, сколько раз. Такая вот арифметика!