Наталья Никольская: Смерть домохозяйки

– О`кей, – в трубке раздались гудки.

– Может, ее этот счастливчик повалил? – легкомысленно предположил Толкушкин.

– Хватит болтать, похоже, ее укокошили! – пробормотал Антонов.

Вершинина повесила трубку и откинулась на спинку кресла. Взгляд ее произвольно упал на висевшую на стене картину. Это был, как не уставал ее заверять мужской коллектив фирмы «Кайзер», портрет любимого ею французского моралиста графа де Ларошфуко.

Выполненный в кубистской манере, портрет оставлял широкое поле для толкований и различного рода визуальных забав, которые, тем не менее, все протекали в одном русле, а именно – отыскания сходства между изображенной на полотне личностью и самим Франсуа де Ларошфуко, внешность которого стойко запечатлелась на вершининской сетчатке благодаря наличию в разнообразных изданиях его бессмертных афоризмов портретов этого величайшего мастера лаконичной прозы.

Картина была подарена Вершининой на Восьмое марта и с тех пор не давала ей покоя.

«Где они выкопали этого художника?» – недоумевала она.

В этот момент зазвонил внутренний телефон.

– Слушаю, – Вершинина сняла трубку.

– Валентина, зайди ко мне на пару минут, – вялый голос Мещерякова говорил о том, что week-end он провел в обычном режиме буйного и обильного возлияния.

– Иду, – она положила трубку и подошла к зеркалу.

Быстрым, умелым жестом поправив прическу и подкрасив губы, вышла из кабинета.

Со своим нынешним начальником – Михаилом Мещеряковым – Вершинина служила когда-то в органах. Сидели они на разных этажах и работали в разных отделах: он – в оперативном, она – в аналитическом, но частенько сталкивались по долгу службы.

Когда Вершинину в чине майора «ушли», ее пригласил к себе Мещеряков и поручил возглавить службу безопасности фирмы «Кайзер», занимавшуюся изготовлением и установкой стальных дверей.

Мещеряков ждал ее, развалившись в кожаном кресле, которое, только одному Богу известно как, выдерживало многочисленные килограммы его рыхлого, грузного тела.

– Что у тебя с Козловым? – деловито спросил он, почесывая тройной подбородок.

Вершинина полупрезрительно-полусочувственно посмотрела на его помятое, одутловатое лицо.

– Не смотри ты на меня так, – отмахнулся он, – сама все понимаешь.

– Понимаю, – протянула она, усаживаясь напротив него, – если ты себя, Миша, не жалеешь, то и я не буду.

– Эх, Валюха, что делать, если тебе уже полтинник, а душа как прежде молода! – неожиданно весело воскликнул Михаил Анатольевич.

– Я, конечно, Миша, уважаю твой задор и удаль твою молодецкую, но Тамаре Петровне-то каково? – упомянула Вершинина о жене Мещерякова.

– Да Томе не в первой, – усмехнулся Михаил Анатольевич, – ну так что у тебя со слежкой?

– Ребята наблюдают, только что звонили. Жена твоего друга и соратника регулярно и успешно изменяет ему, встречаясь со своим воздыхателем в разных номерах гостиницы «Русское поле». Происходит это обычно с часу до трех, до четырех. Если клиент желает, можно снять на пленку. Только нужно ли ему это? – пожала плечами Вершинина.

– Да, нечем мне Диму порадовать… – с сожалением сказал Мещеряков.

– Понятно, что нечем. Но, с другой стороны, если он обратился к нам с просьбой последить за его женой, значит, в чем-то подозревал ее. Мы всего лишь подтвердим его подозрения.

– Легко тебе говорить, – с некоторой укоризной отозвался Михаил Анатольевич на замечание Вершининой.

– Мне ведь и самой случалось быть на его месте… – намекнула Валандра на свою не слишком удачную семейную жизнь.

С мужем Вершинина рассталась, когда ее сыну – Максиму было пять лет. Разошлись без скандалов и сцен, по обоюдному согласию. Вскоре Олег – так звали бывшего мужа Валандры, снова женился.

Его новая жена Марина была воплощением рачительной, бережливой хозяйки и заботливой жены. Наверное, к такому типу женщины сознательно и бессознательно стремился Олег.

Сойдясь с мягкой, покладистой Мариной, он как бы опроверг физический закон, согласно которого одинаково заряженные частицы отталкиваются.

Будучи безынициативным и добродушно-вялым, Олег, по идее, должен был бы дополнять волевую, энергичную Валандру. До определенного времени дело обстояло именно так. Но с годами Олегу надоело идти на уступки и повиноваться. Валентине же наскучило и на работе, и дома быть на первых ролях.

Ей хотелось равенства во всем, хотелось романтики и новизны, живого отклика, настоящего мужского внимания и ласки.