Наталья Никольская - Не повод для знакомства

Но когда мы выходили из машины, Людмила Алексеевна сама протянула водителю деньги. Я была ей очень благодарна.

Мы поднялись ко мне, сняли верхнюю одежду и прошли в комнату. Бардак, царивший в ней, никуда, конечно, не исчез, и теперь проявлялся во всей красе. И угостить гостей нечем. Стыд какой… Ну ничего, в конце концов, мы же пришли по делу.

– Мне можно присутствовать? – спросила Людмила Алексеевна с тревогой в голосе.

Я кивнула и сказала Наташе:

– Может быть, ты все-таки позвонишь домой?

– Нет, – замотала она головой. – Только когда убежусь во всем.

Я попросила Наташу сесть на диван. Людмиле Алексеевне я указала на кресло. Сама я устроилась рядом с Наташей и сказала:

– Сейчас я досчитаю до десяти, и ты погрузишься в гипнотический сон. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать. В процессе ты вспомнишь то, что тебя мучает, и сможешь это описать. После этого я снова досчитаю до десяти, ты проснешься, и все будет в порядке, – я улыбнулась, подбадривая Наташу. – Ты не боишься?

– Нет, нет, – ответила девушка. – Давайте поскорее начнем.

– Не торопись. Все успеем. Только скажи, Наташа… Ты ведь не хочешь, чтобы все, что ты мне расскажешь, стерлось из твоей памяти? Как я понимаю, ты хочешь, чтобы это все сохранилось? Чтобы убедиться, что все рассказанное Людмилой Алексеевной правда?

– Да, я хочу именно этого! – подтвердила Наташа.

– Хорошо. Ты ничего не забудешь после сеанса. Сейчас я начну считать: раз, два, три… – Наташа закрыла глаза. Ввести ее в гипноз оказалось совсем просто.

– Слушай меня, Наташа, – сказала я ровным голосом. – Ты сейчас находишься в той самой комнате, которая тебе часто снится. Кого ты там видишь?

– Я вижу маму и папу, – тихо заговорила Наташа. – Они в той комнате вместе с тетей Лизой и дядей.

– Тетя Лиза – это кто? – спросила я.

– Это мамина сестра.

– Опиши ее, пожалуйста.

– Она высокая, с темными волосами. И у нее большие черные глаза. Они немного страшные.

– Почему?

– В них какой-то холод. И лицо у нее очень бледное. Тетя Лиза меня очень любит и часто берет к себе. Но маме почему-то это не очень нравится, и сегодня, когда тетя Лиза и дядя Слава пришли, мама сказала им, что я у ее подруги.

– А ты где на самом деле?

– Я в спальне. Мама думает, что я сплю, но я вылезла из кровати и подглядываю в щелочку.

– Хорошо, Наташа, очень хорошо. И что ты видишь дальше?

– Мама и тетя Лиза о чем-то спорят. Тетя Лиза просит о чем-то, мама возражает. Они начинают кричать. Папа стоит рядом, он тоже против того, что хочет тетя Лиза. Тут дядя Слава достает нож и бьет им папу. Он падает. Мама кидается к нему, но тетя Лиза достает какую-то иголочку и втыкает ей в руку. Мама падает, и дядя Слава кладет ей что-то в руку.

Потом они уходят. Я выбегаю из своей комнаты и плачу. Подхожу к маме, но она лежит как мертвая и не встает. Я зову ее, но мама не слышит. Папа лежит, и у него течет кровь. Я начинаю плакать очень громко. Скоро на мой крик прибегают соседи и начинают стучать в дверь. Я не могу им открыть, так как еще не достаю да замка и не умею отпирать.

Потом они взламывают дверь. Появляется много незнакомых людей. Маму и папу куда-то увозят, а меня забирает соседка, тетя Даша.

Потом приезжают тетя Лиза и дядя Слава. Они берут меня к себе, и тетя Лиза говорит, что теперь она моя мама. Я спрашиваю, а где моя первая мама? Тетя Лиза говорит, что она уехала далеко.

Ну вот и все. Можно заканчивать сеанс.

– Наташа, сейчас ты проснешься, и все будет хорошо. Я буду считать, и когда скажу «десять», ты откроешь глаза. Все то, о чем ты мне рассказала, останется в твоей памяти. Но мучить тебя это больше не будет. Итак, раз, два, три, четыре…

На счет десять Наташа проснулась. Людмила Алексеевна смотрела на нее во все глаза. Наташа обвела нас обеих глазами.

– Значит… Значит, это все правда… – тихо и медленно сказала она и всхлипнула. Людмила Алексеевна бросилась к ней.

Слезы катились у них обеих. Я ушла в кухню, оставив их наедине со своими чувствами. Есть мне хотелось страшно. Но я помнила, в каком состоянии мои хозяйственные дела, и не стала издеваться над собой. Лучше не думать о еде.

Прошло около получаса, за которые я успела исстрадаться. Потом вспомнила про бабушкино клубничное варенье. В хлебнице я отыскала зачерствевшую горбушку батона и быстро сжевала ее, заедая бабушкиным лакомством. Стало немного полегче.

Господи, да сколько же они там буду выяснять отношения? В кухне одной можно с ума сойти, когда нечего есть, а хочется.