Марио Пьюзо - Омерта

Новость ужаснула Асторре, но у него не возникло и мысли о неповиновении. Ему, конечно, хотелось вернуться на Сицилию, но грядущее расставание с Рози рвало сердце.

— Если я буду прилетать в Лондон раз в месяц, смогу я останавливаться у вас? — спросил он у мистера Прайора.

— Если ты остановишься где-то еще, я сочту это за оскорбление, — ответил мистер Прайор. — А что тебе делать в Лондоне?

Асторре рассказал о Рози, о своей любви к ней.

— Ага, — мистер Прайор удовлетворенно вздохнул. — Тебе повезло. Разлучаться с женщиной, которую любишь. Истинный экстаз. А бедняжка будет страдать. Уезжай и ни о чем не волнуйся.

Оставь мне ее имя и адрес, чтобы я мог приглядеть за ней.

Прощание с Рози было душераздирающим. Он клялся, что будет прилетать в Лондон каждый месяц. Она клялась, что даже не взглянет на другого мужчину. Но Асторре знал, что будет постоянно тревожиться из-за нее. Внешность Рози, ее игривые манеры, ее улыбка… Те самые качества, которые так ему нравились, стали чрезвычайно опасными. Не раз и не два он чувствовал, видел, такое случается со всеми влюбленными, что другие мужчины хотят женщину, которую он любил, что их влекут к ней ее красота, остроумие, жизнерадостность.

На следующий день Асторре улетел в Палермо.

Его встретил Бьянко, но Бьянко разительно изменившийся. Габариты остались прежними, но теперь он носил шелковый, сшитый по фигуре костюм и белую широкополую шляпу. Собственно, одежда соответствовала его новому статусу, ибо теперь клан Бьянко подгреб под себя весь строительный бизнес Палермо. Денег у него стало значительно больше, но и жизнь в сравнении с не таким уж далеким прошлым куда как усложнилась.

Теперь Бьянко приходилось платить как местным, так и римским чиновникам и защищать свою территорию от соперничающих с ним кланов, в том числе и таких могущественных, как cosca Корлеоне.

Октавий Бьянко тепло обнял Асторре, вспомнил давнюю историю с похищением и передал ему инструкции дона Раймонде. Асторре предстояло пройти необходимую подготовку и стать телохранителем Бьянко, а также получить навык ведения дел. На это требовалось не меньше пяти лет, но к концу этого срока Асторре должен был стать настоящим сицилийцем, достойным доверия дона. Начало уже было положено: сицилийский диалект давно стал ему родным, спасибо тем месяцам, которые в детстве он провел на острове.

Бьянко жил на огромной вилле, расположенной рядом с Палермо, на которой хватало и слуг, и охранников. Богатство и власть открыли Бьянко двери высшего общества Палермо. Днем Асторре учился стрелять, обращаться с взрывчаткой, отрабатывал приемы рукопашного боя. По вечерам Бьянко ездил с ним к своим друзьям или в кофейные бары. Иногда они посещали танцы, где на Бьянко с вожделением поглядывали богатые вдовушки, а Асторре пел любовные песни их дочерям.

Более всего удивляли Асторре взятки, которые открыто брали высокопоставленные римские чиновники.

Как— то в воскресенье министр реконструкции и развития итальянского правительства, осмотрев строительные объекты Палермо, без тени смущения взял чемодан с деньгами и, сердечно поблагодарив Бьянко, пояснил, что половина пойдет лично премьер-министру. Потом, возвращаясь на виллу, Асторре спросил Бьянко, неужели такое возможно.

Бьянко пожал плечами.

— Половина не половина, но я надеюсь, что какая-то часть ему перепадет. Для меня большая честь — ссудить его высокопревосходительство карманными деньгами.

Весь год Асторре ежемесячно виделся с Рози в Лондоне. Всякий раз она дарила ему ночь блаженства.

В тот же год он прошел крещение огнем. Бьянко и клан Корлеоне решили договориться о перемирии. Возглавлял корлеонцев Тосси Лимона, маленький, тщедушный, с жутким кашлем и глубоко запавшими глазами. Его побаивался даже Бьянко.

Бьянко и Лимона встретились на нейтральной территории под патронажем одного из высших судей Сицилии.

Судья этот, прозванный Львом Палермо, гордился своей абсолютной продажностью. Он давал минимальные сроки членам мафии, виновным в убийстве, и не разрешал полиции вести расследования. Он не скрывал своих дружеских отношений с кланом Корлеоне и с Бьянко. Его поместье находилось в десяти милях от Палермо. Там и провели встречу, дабы прошла она мирно и ни у одной из сторон не возникло искушения разрешить имеющиеся противоречия силовым путем.

Главам кланов разрешили взять с собой по четыре телохранителя. Они же поровну оплатили гонорар, полагающийся судье за участие в совещании, и, разумеется, аренду дома.