Марио Пьюзо - Омерта

Им предстояло провести на ранчо еще неделю, но теннису они уделяли минимум времени. В основном играли в гольф, а по вечерам летали в Вегас. Правда, на ночь никогда там не оставались.

Именно так проигрывались по-крупному: в предрассветные часы, когда сил уже не остается и внимание рассеивается.

За обедом они как-то раз заговорили о Рози.

Ни один не сказал о ней плохого слова, хотя в глубине души они осуждали ее, потому что она спала с ними обоими.

— Ей это действительно нравилось. — Фрэнки улыбнулся. — Потом она всегда пребывала в радужном настроении.

— Да, — кивнул Стейс. — Я с такой встретился впервые. Думаю, мы нашли идеальную женщину.

— Но они всегда меняются, — философски заметил Фрэнки.

— Позвоним ей, когда приедем в Нью-Йорк? — спросил Стейс.

— Я позвоню, — ответил Фрэнки.

Неделей позже они покинули Скоттсдейл и сняли номер в отеле «Шерри-Нитерленд» на Манхэттене. Наутро взяли напрокат автомобиль и поехали на Лонг-Айленд, к Джону Хескоу. Свернув на подъездную дорожку, увидели, как Джон сметает с баскетбольной площадки выпавший ночью снег. Он приветственно вскинул руку, а потом знаком предложил загнать машину в гараж, примыкающий к дому. Там же стоял и его автомобиль. Фрэнки выпрыгнул из кабины до того, как Стейс въехал в гараж. Вроде бы для того, чтобы пожать Хескоу руку, а на самом деле оказаться рядом с ним на случай непредвиденного.

Хескоу открыл дверь, пригласил их войти.

— Все готово, — он повел их наверх, к большому сундуку. Отомкнул замок, откинул крышку.

Внутри лежали аккуратно перевязанные пачки денег и кожаная сумка размером с небольшой чемодан. Братья пролистали пачки, убедились, что в них исключительно сотенные и нет подделок.

Пересчитали купюры только в одной пачке. Умножили на сто, потом на число пачек и сложили их в кожаную сумку. Закончив, повернулись к Хескоу. Тот улыбался.

— Выпьете кофе? Может, хотите отлить или что-нибудь еще?

— Спасибо, — ответил Стейс. — Ты ничего не должен нам передать? Все тихо?

— Абсолютно, — ответил Хескоу. — Тишина и покой. Только не сорите деньгами.

— Это наша заначка на старость, — ответил Фрэнки, и братья рассмеялись.

— Как насчет его друзей? — спросил Стейс.

— У мертвых друзей нет.

— А дети? — спросил Фрэнки. — Они не поднимали шума?

— Их воспитали в других традициях. Они — не сицилийцы. Успешно делают карьеру. Верят в закон. Им повезло, что они не попали в число подозреваемых.

Близнецы вновь рассмеялись, Хескоу добродушно улыбнулся.

— И все-таки странно, — покачал головой Стейс. — Такой большой человек, и так мало шума.

— Да, прошел год, и никто даже не дернулся, — согласился Хескоу.

Братья выпили кофе, пожали руку Хескоу.

— Счастливого вам пути, — сказал тот. — Может, я вам вскорости позвоню.

— Обязательно позвони, — усмехнулся в ответ Фрэнки.

Вернувшись на Манхэттен, братья переложили деньги в банковскую ячейку, вернее, в две. Тратить деньги попусту они не привыкли. Потом поехали в отель и оттуда позвонили Рози.

Она удивилась и обрадовалась тому, что они позвонили так скоро. Без труда уговорила их приехать к ней на квартиру с тем, чтобы вечером показать им Нью-Йорк. Они приехали, выпили по паре-тройке стаканчиков, а потом отправились обедать и в театр.

Рози повела их в «Le Cirque», по ее словам, лучший ресторан Нью-Йорка. Готовили там действительно бесподобно, а когда по просьбе Фрэнки ему принесли тарелку спагетти, хотя в меню это блюдо не значилось, он признал, что такой вкуснятины есть ему еще не доводилось. У близнецов просто не укладывалось в голове, что в модном ресторане могут подавать еду, которая так им понравилась. Они также заметили почтение, которое метрдотель выказывал Рози, и это произвело на них должное впечатление. Братья пребывали в отличном настроении, а Рози с жадностью слушала истории, которые они рассказывали. Выглядела она в этот вечер потрясающе.

Впервые они видели ее в вечернем туалете, а не в тенниске и шортах.

За кофе братья вручили Рози свой подарок.

Они купили его у «Тиффани» и положили в коробочку из темно-красного бархата. Стоил подарок пять тысяч, простенькая золотая цепочка с украшенным бриллиантами медальоном из белой платины.

— От меня и Стейса, — сказал Фрэнки. — Мы скинулись.

Рози от изумления лишилась дара речи. Глаза ее заблестели от слез. Она надела цепочку, медальон оказался между ее грудей. Потом перегнулась через стол и поцеловала их обоих. На их губах после поцелуя остался вкус меда.