Марио Пьюзо - Пусть умирают дураки

Как всегда, Гроунвельт заставил Калли приготовить им обоим выпивку — шотландское виски, как обычно. Отпив из стакана, Гроунвельт сказал:

— Завтра прилетает Джонни Сантадио. Он хочет узнать лишь одно: будет ему дана лицензия на владение этим отелем, или нет?

— Вы знаете ответ, — ответил Калли.

— Думаю, что знаю, — проговорил Гроунвельт. — Я знаю, что ты сказал Джонни — что сомневаться тут нечего. Что все схвачено. Вот и все, что я знаю.

Калли сказал ему:

— Не дадут ему лицензию. Я не смог это устроить.

Гроунвельт кивнул.

— Это было довольно смело с твоей стороны. Ну, а что с его сотней тонн?

— Они лежат в сейфе, — сказал Калли. — Он может забрать их, когда захочет.

— Хорошо, — сказал Гроунвельт. — Хорошо. Это его обрадует.

Теперь они оба сидели, откинувшись в своих креслах и потягивая виски. Оба готовились к настоящей схватке, настоящему вопросу. И вот Гроунвельт, медленно выговаривая слова, сказал:

— И ты, и я знаем, с какой целью Джонни специально прилетает сюда, в Вегас. Ты пообещал ему, что сможешь устроить, чтобы его племянник получил условный срок. Вчера его племянника осудили и дали пять лет тюрьмы. Надеюсь, что ты сможешь объяснить, как это случилось.

— Этого я сделать не смогу, — сказал Калли. — Я заплатил судье Брианке те сорок штук, что дал мне господин Сантадио. Это все, что я мог сделать. За все время судья Брианка первый раз подводит меня. Возможно, я смогу взять у него эти деньги обратно. Я не знаю. Я пытаюсь связаться с ним, но похоже, что он дурачит меня.

Гроунвельт сказал:

— Ты знаешь, что Джонни может многое высказать по поводу того, что происходит в этом отеле, и если он решит, что нужно расстаться с тобой, мне придется с тобой расстаться. Калли, ты ведь знаешь, что теперь у меня нет той власти, которой я обладал до болезни. Мне пришлось продавать отель по частям. Сейчас я просто мальчик на побегушках, фасад. Я не могу помочь тебе.

Калли засмеялся:

— Я не боюсь, что меня уволят, черт возьми. Я просто боюсь, что меня убьют.

— А, — сказал Гроунвельт, — нет, нет. Это не настолько серьезно.

Он улыбнулся Калли, как мог бы отец улыбнуться сыну.

— Ты и в самом деле думал, что это настолько серьезно?

Впервые за все время разговора Калли почувствовал, что напряжение спадает, и сделал большой глоток виски. Он почувствовал невыразимое облегчение.

— К этому я готов прямо сейчас, — сказал Калли, — чтобы меня просто уволили.

Гроунвельт похлопал его по плечу.

— Не будь таким быстрым. Джонни известно, как много ты сделал для отеля за последние два года после моей болезни. Ты сделал большую работу. Благодаря тебе доход отеля увеличился на миллионы долларов. Вот что важно. Не только для меня, но и для таких ребят, как Джонни. Да, ты сделал пару ошибок. Должен признать, это их достало, особенно то, что племянник попал в тюрьму, и то, что ты сказал им, чтоб они ни о чем не волновались. Что судья Брианка у тебя в кармане. Они не могут взять в толк, как ты мог дать такое обещание, а потом не выполнить его.

Калли покачал головой:

— Я действительно ничего не могу понять. Эти пять лет судья Брианка был у меня под колпаком, особенно после того, как с ним начала заниматься эта блондиночка Чарли.

Гроунвельт рассмеялся:

— Ага, помню-помню ее. Хорошенькая. Золотое сердце.

— Да, — подтвердил Калли. — Судья был от нее без ума. Он брал ее с собой в Мексику, когда ездил туда на рыбную ловлю. Каждый раз на целую неделю. Он говорил, что с ней всегда было весело проводить время. Замечательная девчушка.

Но вот чего Калли не рассказал Гроунвельту, так это те истории, которые она рассказала ему про судью. О том, как она заходила в его покои по утрам и, пока он был еще в халате, делала ему минет. А потом он уходил на судебное заседание. А еще она рассказывала, что во время одного из рыболовных походов она заставила шестидесятилетнего судью сделать то же самое ей, и как судья потом сразу же рванул в каюту и, отпив здоровенный глоток виски, стал полоскать горло, чтобы убить микробов. До этого престарелый судья никогда не делал таких вещей женщинам. Но потом, по словам Чарли Браун, он уже делал это с таким же удовольствием, как мальчишка, уплетающий мороженое. Вспоминая это, Калли слегка улыбнулся, на мгновение забыв о Гроунвельте.

Гроунвельт продолжал:

— Думаю, я знаю способ, как уладить твое дело. Сантадио, должен прямо сказать, вне себя. Но можно сделать так, чтобы он поостыл. И я знаю ход, который ты должен совершить. В Японии находятся три миллиона, из которых миллион баков принадлежит Сантадио. Если ты сможешь переправить их сюда, как ты уже делал однажды, думаю за миллион долларов Джонни Сантадио все тебе простит. Но только одно имей в виду: на этот раз это будет гораздо опаснее.