Александр Трапезников - Тень луны

Да, Игорь увидел. Все было очень отчетливо. Сначала в окне показалась голова Клима, затем она дернулась — темная точка на лбу — и все. Затем он смотрел, как из квартиры выводят плачущих женщин. Одна из них — Лариса. Другая — кажется, Инга, подруга Клима. Вот дурак, допрыгался… А что тут поделаешь? Может быть, эта смерть — лучше, чем иссохшим от наркоты трупом на больничной койке? По крайней мере, сразу, без долгих мучений. Еще один друг, пусть и бывший, ушел.

Через несколько дней Кононов встретился с Ларисой.

— Расскажи, как там было?

— Как видел, по телеку. Только мы-то боялись, что он нас застрелит. Совсем чумовой стал, псих! И я дура — зачем-то поехала в гости. Думала, пожалеть бедненького. А знаешь, что он мне сказал, на последок, когда понял, что живым его все равно не выпустят?

— Ну, что? — Игорь представил себе бегающего по квартире Клима, палящего в потолок и стены, рвущего на себе одежду. На что он надеялся?

— Помнишь, когда тебя «сдали» руоповцам? Крот вышел на Клима, а тот все и устроил. Наверное, за наркоту. А может врал?

— Какая теперь разница? — пожал плечами Хмурый.

…Это было недавно, а как будто в другой жизни.

Расчистить российские рынки от кавказских преступных группировок, а значит перекрыть и наркоканалы, Каллистратыч предлагал радикальным способом — в течение недели. Просто и понятно для каждого обывателя. Был бы сильный национальный лидер да государственная воля. Как? Первое: закрыть «прозрачные» границы, объявить жителей других республик «бесправными иностранцами» на территории России и обязать их покинуть ее пределы в течение 48-и часов. Второе: при неисполнении приказа № 1, разрешить гражданам России их отстрел по законам военного времени, как шпионов (отличившихся поощрять за счет тех квартир, которые они тут наприватизировали). Третье: всех их помощников, независимо от занимаемых постов судить по самым строгим статьям, вплоть до расстрела, а имущество конфисковать в пользу государства.

Вообще-то, резон в словах Каллистратыча был. Шла война в Чечне, а ее эмиссары продолжали ездить по российским городам, собирая дань на «воинов Аллаха». В Москве ничего не менялось — те же «звери», только чуть-чуть поутихшие, но дело свое криминальное делали. И нефть, и наркотики, и оружие, и русские девушки, сплавляемые за рубеж. И поддержка в высших государственных структурах. Но главное — неприкрытая оголтелая кампания в СМИ, где журналисты из кожи вон лезли, чтобы облить как можно больше всеми нечистотами российскую армию и представить чечей героями. Особенно отличались на НТВ, втыкая нож в спину всем русским солдатам. Спецкор Масюк ездила к полевым командирам и фотографировалась на фоне отрезанных голов. Роман Корочкин из «Свежей газеты» тоже побывал на чеченских позициях и сделал репортаж о храбром «полковнике» — известном криминальном авторитете Мовладе. С непременной фотографией, где он был запечатлен вместе с абреком, возле связанных пленных «первогодок». Много грязи и мерзости несла эта война.

Особую неприязнь вызывал мекающий, обсыпанный перхотью депутат-правозащитник, которого либеральные круги «тянули» в нобелевские лауреаты, да так и не вытянули. Он частил в Чечню, как в дом родной, держал постоянную связь по спутниковому телефону, шел на переговоры с окруженными российскими группами, предлагая сдаваться. «Рус, капут!» Где, в какой другой стране подобное было бы возможным? Все происходящее казалось фантасмагорией, но жизнь в России давно приобретала ирреальные черты. Победные наступления останавливались, загнанные в горы чечи получали передышку и довооружались. Все это делалось с ведома и согласия Кремля. Спустя полтора года мекающий «правозащитник», любитель горцев, влип как последний «лох» в «беспроигрышной лотерее», организованной Хмурым. Человек, которого умиленно называли «совестью России» погнался за дармовым призом, показав всю свою дутую «святость». Возле ВВЦ он с охотой принял из рук Проктора билетик, суливший телевизор «Сони». Депутату вежливо объяснили, что выигрыш он получит в том случае, если «переспорит на деньги» другого покупателя — с точно таким же призом. «Лохотрон» закрутился. Борец за свободу не сомневался, что окажется в масти. Назначает сумму, конкурент (Игорь-маленький) перекрывает. И так несколько раз. Азарт возрастает. Кто-то даже одалживает депутату деньги. Но выиграть в «лохотрон» нельзя. Вся сумма незаметно переходила к Игорю-маленькому, поэтому «правозащитник» мог прийти хоть с мешком купюр — проку бы не было. В итоге он оказался еще и должен около трех тысяч долларов.