Александр Трапезников: Тень луны

Судя по всему, процедура подобных встреч и поездок была наработана давно. Как и прохождение через таможенный досмотр, где все проблемы измели свое разрешение. Прежде, до своей нынешней должности, Аршилов возглавлял питерский РУОП, некоторое время работал в российском отделении «Интерпола», а Споров — во вновь созданном Управлении перспективных программ, чье название ни о чем не говорило даже для работников других служб ФСБ. Обоих мужчин связывали давние отношения. Обменявшись прощальными рукопожатиями, они разошлись. Самолет взмыл в воздух, и пока Игорь Кононов в своей пустой квартире хмуро смотрел на улыбающегося с экрана Аршилова, сам генерал также хмуро глядел в темное окно иллюминатора, держа на коленях кожаный «дипломат».

Вечером в кабинете главного редактора «Свежей газеты» раздался телефонный звонок. Абонент пробился не через секретаршу, а напрямую, а этот номер знал далеко не каждый. Более того, звонившему было даже каким-то образом известно, что именно сейчас в кабинете вместе с редактором находится Роман Корочкин — «золотое перо» московского журналистского бомонда. Вольный репортер сотрудничал с несколькими изданиями, ведя криминальные темы и, специализируясь на скандалах. «Свежая газета», несмотря на свое осетриновое название, сильно отдавала желтизной, но читали ее во всех вагонах метро. Иногда, сквозь слухи и версии там мелькали дельные мысли, как жемчужины в выгребной яме. Корочкин обсуждал с главным редактором происшествие в Лужниках, где три дня назад зарезали азербайджанского торговца, после чего взбудораженная толпа кавказцев числом до пяти тысяч человек понесла труп насаженного на рашпиль соплеменника по Комсомольскому проспекту, скандируя: «Шайтаны! Скоты!» и громя попутно киоски и витрины магазинов. После чего их разогнал ОМОН, а несчастное тело еще долго валялось у обочины, завернутое в белую простыню. Статья Романа на эту тему вышла еще позавчера, сейчас он обсуждал с Бенедиктовым — стоит ли писать продолжение?

— Я вот что хочу подтянуть к этой истории, — говорил Корочкин. Он пригладил рукой пышную шевелюру, которой очень гордился, как и своими усами. Но эти «достоинства» были мелочью по сравнению с его действительно цепким умом, наблюдательностью и егерским чутьем на дичь. — Конечно, убийство в Лужниках — кайф! Но все это фарс, клоунада. Мамеды не знают, куда «жмурика» тащить, а менты сами себя испугались. Но есть тут одно зерно, из которого может вырасти деревце. Я имею в виду вражду между преступными группировками. Если развить тему. Перевести бытовуху в клановые разборки.

Бенедиктов молчал, попыхивая трубкой. Он знал, что журналист сам все скажет, можно и не расспрашивать, Корочкин, выждав пару минут, продолжил:

— Азербайджанца на рынке убили славяне, так? Этот спор между ними никогда не кончится. Как бы нас ни уверял твой любимый Аршилов, что преступность не имеет национальностей. Посчитай, сколько в Москве группировок и кто их возглавляет, какого племени. У меня на них пять чемоданов собрано. Чего молчишь?

— Слушаю.

— Помнишь солнцевского Флинта, которого взорвали вместе с «Мерседесом» на Неглинке? Давнее дело. Бывший комбайнер, а сумел возвыситься до такой степени, что у него даже генералы МВД в приемной сидели. Контролировал три десятка банков России. Как он на «черных» пер! Потому что делал свою, славянскую империю. Думаешь, война окончилась с его смертью?

— Империя распалась, — отозвался редактор, выпустив облачко дыма. Корочкин усмехнулся.

— Не скажи. Собирается по кусочкам. Это объективный процесс. И я знаю, кто этим занимается, хотя, возможно, он еще сам не предполагает, что происходит. Впрочем, он очень осторожен, чтобы открывать карты раньше времени. Это минное поле, по которому надо идти маленькими шажками.

— О ком толкуешь?

Пришла пора журналисту выжидающе помолчать, наслаждаясь заинтригованным лицом собеседника. Наконец, смилостивился.

— Ладно, некий Игорь Кононов, по кличке «Хмурый». Фигура не столь известная, но емкая. Я на него уже полгода материал коплю. Один паренек приносит. Хмурый — бывший таксист, в самом конце восьмидесятых был в одной из бригад, которая охраняла первых наперсточников. Парень с головой, иначе, после гибели их лидера, где-то в девяносто третьем, не смог бы сплотить вокруг себя остальных. Его признали авторитетом. Вместе со своими ребятами влился в структуры Флинта. Рос, одним словом.

— Ну и? — новое облачно дыма поплыло в сторону журналиста.

Читать дальше