Александр Трапезников - Механический рай

— Не надо, — сказал Гера, с удовольствием наблюдая за его потугами. Чудак-человек: вот выбросят его скоро с работы — как жить станет на свою нищенскую пенсию? — Вы, Филипп Матвеич, когда-нибудь хоть ели досыта? Гуляли в ресторанах? Я уж не спрашиваю про отдых на лазурных берегах, с нимфами.

— Ну ты и загнул! — рассмеялся директор. — Много у тебя в голове мусора, погляжу. Я честно жил. Мне стыдиться нечего.

— А богато жить — стыдно? А притворяться честным? А завидовать более удачливым и ловким?

Директор развел руками, растерявшись от такого напора.

— Я не притворяюсь, — только и ответил он. — Ты куда сейчас? Ах, да… забыл.

— И память уже слабеет, — добивая, произнес Гера. — Ладно, проехали. Еще свидимся.

Прежде чем отправиться в больницу к Светлане, они зашли в директорскую квартиру. Пока Галя ставила чайник и намазывала бутерброды маслом и черной икрой (Гера купил по дороге целую сумку деликатесов), он залез в оборудованный за стояком в ванной тайник, отсчитал тысячу долларов на «игрушку» и засунул их в задний карман джинсов. Подумав, добавил еще пятьсот, на всякий случай, а также прихватил золотую цепочку с медальоном.

— Кушать подано! — крикнула Галя из комнаты.

— Классно! — сказал Гера, глядя на сервированный столик. — Тебе бы в будущем официанткой работать.

— У меня более серьезные планы. Даже обидно слышать.

— Какие же?

— Потом скажу, не сейчас.

— Ладно. Тогда закрой глаза.

Галя послушно выполнила просьбу. Почувствовала его руки на шее, но не испугалась.

— Теперь открывай… Нравится?

— Очень, — ответила Галя. Сняв медальон, она рассматривала его, повернувшись к окну. — Красивый. Где достал?

— Там таких больше нет. Носи на здоровье.

Бутерброды улетучились в одно мгновение. Пришлось делать еще.

— Я так и не поняла, что же случилось со Светой? — спросила Галя, когда все было выпито и съедено.

— Гулять в парке опасно, — ответил Герасим, проследив за ее взглядом, брошенным на фотографию в рамочке. Там были запечатлены два человека — мужчина и женщина со счастливыми лицами.

— Ой! Как этот усач похож на нашего Филиппа Матвеевича! — Галя всплеснула руками.

— А ты еще не догадалась, где мы находимся? — усмехнулся Гера. — Старый пустозвон тоже когда-то был молодым и делал кучи ошибок. Пошли, пора.

— Зачем ты так? — Галя вдруг подошла к нему и нерешительно попросила: — А теперь ты закрой глаза.

— Бей прямо в сердце, — согласился Гера. Когда она несмело поцеловала его и отпрянула, он добавил: — Не стоит того медальон, нет.

Владислав ехать на киностудию к Клеточкину наотрез отказался, но Карина особенно и не настаивала. Может, оно и к лучшему?

— Я уже поработал с ним на одном фильме. Ничего путного из этого не вышло, — произнес муж, собираясь утром на работу.

— Теперь он задумал совсем другое. — Карину несколько покоробили слова Влада. — Как же «ничего путного»? А где же мы тогда познакомились, и кто свел нас вместе? Разве не Клеточкин?

— А мне на это плевать, — совсем уж грубо ответил Владислав, и Карина почувствовала, что он не здесь — витает мыслями где-то в другом месте. Не стоит даже и разговаривать.

— Возьми хоть сценарий, почитаешь в дороге.

Он замотал головой, но она все же сунула украдкой дерматиновую папку в портфель, вместе с бутербродами. Драгуров видел все это в зеркале, но промолчал. Они словно играли в какую-то странную игру под названием «Обмани меня». И впервые за много лет, уходя, Владислав забыл поцеловать Карину. А она промолчала.

На столе в мастерской его поджидал котенок Никак; задрав хвост, он стал тереться о ноги и пронзительно мяукать, выражая то ли радость, то ли обиду на так долго не появлявшегося Человека.

— Никак не научишься говорить толком? — спросил Владислав.

Подобрав измочаленного клоуна, он выбросил его в мусорное ведро. Другого материального урона котенок вроде бы не нанес. Придется в следующий раз запереть его в коридоре. Драгуров вспомнил двух вчерашних посетителей, нахмурился. Подливая в миску молоко, сказал:

— Когда вырастешь размером с тигра — поможешь мне в одном деле. Лучше потратиться на тебя, чем на них.

— Мр-рр-мя! — согласился Никак. Работы было много, но иногда Драгуров все же отвлекался, возвращаясь мыслями к металлическому мальчику, оставленному у Белостокова. Будто беспокоился о живом ребенке. Ловил себя на этом и, неизвестно отчего, злился. С появлением в его жизни странной игрушки Бергера все как-то пошло наперекосяк. Нет, конкретно ничего плохого не случилось, но он чувствовал непонятную, нависшую над ним и его семьей угрозу. Вот и с Кариной что-то происходит. И Галя… Даже приход рэкетиров казался ему теперь связанным каким-то боком с этой игрушкой, что было уж совсем глупо. Владислав понимал это, но ничего не мог поделать, не мог отогнать рой мешавших работе мыслей.