Дик Фрэнсис - Нерв(Смерть на ипподроме)

На площадке, где расседлывали победителей, я попытался объяснить происшедшее Джеймсу Эксминстеру:

– Я очень сожалею, сэр, но я не мог удержать ее.

Я знал, что он не поставил на нее ни пенни, а владелец даже не пришел посмотреть на скачки.

Эксминстер задумчиво посмотрел на меня, но ничего не ответил, и я подумал: вот и появился тренер, который не скоро еще раз наймет меня. Иногда так же плохо неожиданно выиграть, как и проиграть, когда ожидают победу.

Я распустил подпругу, перекинул седло через руку и стоял, ожидая, когда разразится буря.

– Ну, – резко сказал он, – теперь идите и взвесьтесь. И когда оденетесь, я хочу поговорить с вами.

Когда я вышел из раздевалки, он стоял у весовой и разговаривал с лордом Тирролдом, чью лошадь тренировал. Они замолчали и повернулись ко мне, но я не мог видеть выражения их лиц, потому что они стояли спиной к свету.

Джеймс Эксминстер спросил:

– В каких конюшнях вы чаще работаете?

– В основном я работаю для фермеров, которые тренируют собственных лошадей, – пояснил я. – У меня нет постоянной работы с профессиональными тренерами, но когда они просят меня, я работаю и для них. Мистер Келлар несколько раз брал меня. – Ив этом, подумал я, истинная причина того незначительного впечатления, которое я до сих пор производил в мире скачек.

– Я слышал, как два или три тренера говорили, – сказал лорд Тирролд, обращаясь к Эксминстеру, – что для своих плохих лошадей они всегда могут взять Финна.

– Что я и сделал сегодня, – усмехнулся Эксминстер, – и посмотрите на результат! Как я смогу убедить владельца, когда он услышит о победе, что это был такой" же сюрприз для меня, как и для него? Сколько раз я говорил ему, что лошадь никуда не годится. – Он повернулся ко мне: – Вы выставили меня совершеннейшим дураком, вы понимаете это?

– Я очень сожалею, сэр, – еще раз повторил я, и я действительно сожалел.

– Не отчаивайтесь. Я дам вам другой шанс, вернее несколько шансов. У меня есть старая, медлительная кляча, вы можете работать на ней для меня в субботу, если вы уже не заняты на этих скачках, и две или три следующие недели. А потом… там посмотрим.

– Спасибо, – сказал я изумленно. – Большое спасибо. Все вышло так, как если бы он бросил мне в руки золотой слиток, когда я ожидал скорпиона. Если я оправдаю себя на его лошадях, он может использовать меня регулярно как запасного жокея. Для меня – гигантский шаг наверх.

Он тепло улыбнулся почти озорной улыбкой, от которой собралась кожа вокруг глаз, и сказал:

– Герань, стипль-чез в субботу. Вы свободны?

– Да.

– И вы сможете сбросить вес? Чтобы было не больше шестидесяти трех килограммов?

– Да, – ответил я. Мне предстояло сбросить полтора килограмма за два дня, но никогда еще голод не казался мне таким привлекательным.

– Очень хорошо. Там увидимся.

– Да, сэр, – подтвердил я.

Он и лорд Тирролд вместе пошли к выходу, и я слышал, как они смеялись. Высокий нескладный лорд Тирролд и тренер даже еще выше его – пара, которая выигрывала почти каждый важный заезд во всех национальных скачках.

Джеймс Эксминстер был крупным человеком во всех смыслах. Под два метра ростом, крепко сбитый, он двигался, говорил и принимал решения легко и уверенно. Его большое лицо с выдающимся вперед носом и тяжелой квадратной нижней челюстью знакомо всем любителям конного спорта. Когда он улыбался, его нижние зубы выдвигались дальше, чем передние, хорошие, сильные зубы, очевидно, здоровые и необыкновенно белые.

Он владел крупнейшей конюшней в стране, его жокей Пип Пэнкхерст последние два сезона держал звание чемпиона, и его лошади, примерно шестьдесят, считались самыми лучшими среди участвующих в скачках. Я получил предложение от человека, стоявшего на самой вершине пирамиды, что было так же пугающе, как и невероятно. Если я проиграю этот шанс, мелькнула у меня мысль, я могу с успехом последовать за Артом в мир забвения.

Весь следующий день я провел, бегая вокруг Гайд-парка в трех свитерах и ветровке. Часов в шесть я сварил три яйца, съел их без хлеба и соли и поспешил удрать, потому что мать пригласила друзей к обеду, и девушка, которая приходила в подобных случаях, наполнила кухню деморализующими, соблазнительными запахами. Я решил пойти в кино, чтобы отвлечь сознание от желудка. После кино я отправился в турецкие бани, где провел всю ночь. Затем вернулся на квартиру, съел еще три яйца вкрутую, даже не почувствовав их вкуса, и наконец поехал на скачки.