Наталья Андреева - Седьмое море

Софья Исааковна оказалась дамой корпулентной, нетрудно было вообразить, как она, будучи двадцатилетней девушкой, толкает ядро. Она и тогда уже наверняка была не худенькой и покушать любила. Как оправдание звучало то, что ей необходимо нарастить мышечную массу. И надо сказать, что крупное тело Софьи Исааковны даже сейчас, в сорок с лишним лет, после трех родов, не выглядело рыхлым. Сбитая, чем-то похожая на чугунное ядро, вся такая литая и наполненная силой, мадам Зебриевич не производила впечатления, что она — легкая добыча. Одевалась она просто: длинная темная юбка, безликая блузка с коротким рукавом, несмотря на то, что на улице была зима, из украшений — толстая золотая цепь на шее, на цепи внушительных размеров крест. Алексей невольно посмотрел на руки София Исааковны. Рельефные плечи, широкие запястья, крупные кисти и пальцы, похожие на клещи.

«А если она тоже поднималась наверх?.. Нет, камера это не зафиксировала. А вот представить, как Анжелика летит за борт, глядя на эти руки, очень даже нетрудно», — Алексей невольно заерзал.

Софья Исааковна меж тем с готовностью уставилась на него красивыми темными глазами и слегка наморщила лоб. Похоже, старалась припомнить, что же такое офшоры? И как на них отвечать, чтобы не подставить под удар обожаемого Сему?

— Итак, вы не хотели ехать в этот круиз, — мягко начал Алексей издалека. — Шутка ли, встречать Новый год вдали от своих детей! Вы, должно быть, хотели, чтобы муж поехал один, коли ему так уж приспичило.

— Один?! — в глазах у Софьи Исааковны заплескался ужас. — В это гнездо разврата?! О! Я прекрасно видела, что там происходит, — презрительно сказала она. — Порядочные женщины так себя не ведут!

— Это вы об Анжелике Голицыной? — невинно спросил Алексей.

— А эта вообще… — С губ госпожи Зебриевич едва не сорвалось бранное слово.

— То есть, когда она якобы пропала, вы не сильно огорчились?

— Она нашла то, что искала. Туда ей и дорога.

— А куда?

— В могилу!

— А кто вам сказал, что ее убили? Труп-то так и не нашли!

— Сема сказал.

— А он откуда знает?

— Потому что он видел, как ее столкнули за борт.

— Кто столкнул?

— Сажин.

«О как! Ну, Зебриевич… Мамой, значит, клянешься?»

— А почему Семен Абрамович сам мне об этом не рассказал?

— Так они же друзья!

— А вы с Сажиным, значит, не друзья?

— Я его едва знаю.

— И как он вам?

— Да никак, — пожала плечами Софья Исааковна. — Мужчина как мужчина.

«Вот и еще одна женщина, на которую не действует мужская харизма Дмитрия Александровича, — подумал Алексей. — В ее глазах Сема даже с одышкой и артрозом в сто раз прекраснее. Да, любовь творит чудеса».

— То есть вы не испытываете к Дмитрию Александровичу ни любви, ни ненависти? — уточнил Леонидов.

— Нет. Он друг моего мужа.

— Но почему вдруг вы решили засадить его в тюрьму? Ведь вы-то не видели, как Сажин бросает за борт Анжелику Голицыну!

«Бросает за борт — хорошо сказал», — удовлетворенно подумал Алексей. Образ Стеньки Разина Сажину подходит. Мужчина он крупный и сильный, в его руках женщина что пушинка.

— Да, но Сема так сказал!

Ключевое слово — «жена».

— А мужу вы, Софья Исааковна, верите безоговорочно?

— Так ведь он муж! — озадаченно посмотрела на Алексея мадам Зебриевич.

— Давно вы замужем?

— Почти двадцать лет, — с гордостью сказала Софья Исааковна.

— Значит, в студенческие годы вы ни Сажина, ни Голицына, ни Дарью Витальевну не знали? — спросил Алексей, сделав нехитрые подсчеты.

— Нет, не имела чести.

— Тяжело вам, наверное, было за новогодним столом в компании с малознакомыми людьми?

— Так ведь я была с Семой!

— Хорошо, — тяжело вздохнул Алексей. — Как вы оказались в баре, где ругались Анжелика Голицына и Дмитрий Сажин?

— В баре?! Я шла в уборную! Но они так громко кричали…

— Что именно они кричали? — кисло спросил Леонидов.

— Такое даже повторять неприлично. Но что с них взять? Они же любовники! — презрительно сказала Софья Исааковна. Верная жена.

— С чего вы это взяли? Что они любовники?

— Так ведь она сказала Сажину, что он импотент!

— Тогда каким образом они были любовниками?

Софья Исааковна крепко задумалась. Алексей увидел, как она нервно теребит сумочку. Должно быть, там лежала написанная Семой инструкция.

— Я видела, как она на нем висла, — сказала наконец мадам Зебриевич.

— Тогда? В баре?

— Нет, после. Она буквально тащила его наверх, на открытую палубу.