Андрей Константинов - Дело об урановом контейнере

Нет, ребята, я все-таки ничего в Отечестве не пойму!

Только и могу сказать: с днем защитника Отечества! Наливай!

Спустя еще полчаса, когда был составлен протокол, а вещдоки отправлены на экспертизу, я рассказал начальнику службы БТ, его заместителю и следаку о том, как прошла моя встреча с «лейтенантом Смирновым».

— Когда, Андрей Викторович, у вас запланирована следующая встреча? — спросил Костин.

— Я объяснил барыге, что мне понадобится неделя на проведение экспертизы. Соответственно и встреча через неделю. В четырнадцать ноль-ноль, на Финляндском, возле паровоза ленинского.

— Очень хорошо. Неделя — вполне реальный срок для нормальной разработки.

— Если только он не найдет за это время другого покупателя, — сказал я.

— Не дадим, — ответил Костин. — Теперь он у нас под контролем.

— Поставили наружку?

— Разумеется. Сейчас наш герой катит в электричке на Выборг. Пьет пиво на те, между прочим, сто рублей, что вы, Андрей Викторович, ему дали.

Я немного даже смутился… наружка, выходит, была совсем рядом.

— Дал… он клянчил, как профессиональный попрошайка. Дал… для установления контакта. А что, не надо было?

— Почему? Дали — и дали. Делу не во вред.

— Понял, Игорь Иваныч. А какие мероприятия вы намерены проводить сейчас?

Костин рассмеялся, посмотрел на Спиридонова. Тот тоже улыбнулся.

— Как думаешь, Виктор Михалыч, можем мы поделиться с господином Хайратом своими соображениями?

— Рассказать иранскому подданному о совсекретных мероприятиях? — с деланным ужасом спросил Спиридонов. — Ни в коем случае!

— Расскажем, Андрей Викторыч, — сказал Костин, — расскажем. Разумеется, в общих чертах, не раскрывая технологии… Я думаю, что мы даже обязаны это сделать, коли уж вы стали полноправным участником операции.

— Кстати, — спросил я, — а название у нее есть?

— Есть, — ответил Костин, глядя с легким прищуром.

— Поделитесь?

— Название у этой операции — «Журналист».

— Н-ну… спасибо.

— Да не за что, — сказал Костин, — а я пойду — работа. Всего доброго, Андрей Викторович. За вашу помощь огромное спасибо. Когда закончим операцию, дадим вам материалы… какие возможно.

Мы пожали друг другу руки, и полковник вышел. А Спиридонов рассказал мне вот что…

…Информацией о том, что в городе некто пытается сбыть контейнер с ураном, ФСБ уже располагала. Но более конкретно: кто, кому, когда, где? — агентура узнать не смогла… А потом появился журналист Обнорский… Запросы, отправленные в областные управления, дали вдруг неожиданный результат: на одном из «атомных» объектов в Вологодской области похищен контейнер. Итак, все «срослось». Оставались сущие пустяки: обнаружить и изъять контейнер с ураном. Восемь килограммов — это не семечки. И дело даже не в огромной стоимости похищенного. Дело в том, в чьи руки попадет уран, который вполне может быть использован в военных целях. И в том, какой урон понесет престиж России, получи эта история огласку.

Мы еще не знали, что впереди нас ожидает АВГУСТ — взрыв в переходе под Пушкинской, гибель «Курска», страшный пожар самой высокой свечки в мире — Останкинской башни. Если бы восемь кило граммов урана ушли за рубеж — событие встало бы в тот же ряд катастроф. Допустить этого нельзя.

— Ну а что все-таки вы собираетесь предпринять сейчас, Виктор Михайлович?

— Это просто. Теперь у нас есть конкретный человек. Есть фото. Есть отпечатки пальцев на капсуле, пустой бутылке, фотографиях и с пластикового стакана, из которого он пил пиво. Все они принадлежат одному человеку.

— Вы изъяли стакан из «Рюмочной»?

— Разумеется. А еще мы сняли его «пальцы» с дверцы камеры хранения. И проверили под видом контролеров его документы в электричке. Там он предъявил удостоверение инвалида. Но на фамилию Козырев, а не Смирнов. А еще мы отправили его фото в Вологду. Думаю, что уже сегодня мы будем знать о нем если не все, то очень многое… Тем более что маркировка с пропавшего контейнера соответствует маркировке на фото. Круг замкнулся, Андрей Викторович. Осталось отследить, где спрятан контейнер и — брать голубца… Вот, пожалуй, и все. Спасибо вам за помощь.

Так закончилась для меня эта история. Я думал, что она закончилась…

…Но я ошибался. Как, впрочем, ошибались и сотрудники ФСБ.

Неделя, оговоренная между г-ном Хайратом им Смирновым-Козыревым, была на исходе. Моя лысая голова, вызвавшая шквал шуточек в агентстве, начала покрываться сомнительного вида растительностью. Первые дни я ждал звонка от Спиридонова — он обещал сообщить, когда появятся результаты. Но Спиридонов не звонил.