Олег Кузнецов - Дальний поиск

— Вот как, — догадался Белов.. — Ты вот в этом месте водораздел пересёк и вышел ему наперерез. Здесь пятнадцать километров, не больше.

— Ну! А ему-то все пятьдесят чесать! Я и говорю Василию: побежали! Он — ни в какую. Не за своё, говорит, дело не берись. Твоё, говорит, дело белку стрелять. Ну а я молодой ведь был, полетел. И надо же, как только выбрался на Пусуту, залёг за камушком, часу не пролежал — идёт!

— Во-во, теперь расскажи, как ты сдрейфил, — снова вмешался Митюхин.

— Помолчи ты! Не сдрейфил я, не сдрейфил! Поверишь ли, Георгий Андреич, сам до сих пор не пойму, что на меня нашло. Оцепенение какое-то. Ведь он в двадцати метрах от меня прошёл, и я только шевельни пальцем — и пуля у него в сердце. А не пошевельнулось, ну что ты будешь делать!

— Будем считать, что ты его пожалел. Большое тебе за это спасибо. Иначе здесь бы сейчас не разговаривали. — И Белов вдруг осуждающе, как на живое враждебное существо, посмотрел на свои разбитые валенки, которые Митюхин пристроил подсушить к горячей каменке. — А зачем же всё-таки тигру было эти лишние пятьдесят километров лапы мять, раз он мог и покороче пройти?

— Ну уж этого не знаю, не спросил у него. Вот ты увидишь его в другой раз, сам и спроси. Он тебе скажет.

— А ещё интересно вот что, — врастяжку пробормотал Белов и с ненавистью покосился на свою обувь. — Я, как по-вашему, найду ночью эту самую прямую дорогу к Пусуте?

— Ноочью? Али и впрямь что спросить у него надумал? Да ведь ни звёзд на небе, и места не знаешь. Ночью, скажешь тоже. Аккурат заблудишься либо ноги переломаешь.

Охотники с изумлением уставились на Георгия Андреевича. Он тяжело вздохнул.

— Надо идти, а то снегопад мне все наблюдения испортит… Пойду потихоньку. По компасу. К утру как-нибудь дотяну до Пусуты… — И стал медленно сползать с нар.

— Постой-ка, Георгий Андреевич, — сказал Своеко. ров. — Экая у тебя неволя! Не шибко мы оба грамотные и задачу твою полностью не сознаём, а всё ж таки в ночь живого человека из дома выпускать нам неудобно. Конечно, раз надо, иди. Однако с толком планируй. Сейчас ложись и спи, а часа в два с половиной мы тебя разбудим, и кто-нибудь из нас тебя проводит. Либо я, либо Витюха. Мы-то в этих краях и с завязанными глазами пройдём. И будешь ты точно к рассвету на Пусуте.

— Ох! — сказал Белов и, закрывая глаза, с блаженной улыбкой повалился на нары. — Предложение принимаю!

Около трёх Белов в сопровождении Митюхина и увязавшегося за ними Курка покинул заимку. Ночь была тёмная. Но Виктор вёл Белова смело, уверенно и довольно быстро — безошибочно выбирал дорогу по седловинам и мелколесью. Георгий Андреевич поневоле представил себе, как шёл бы он один, напрямую, по компасу, преодолевая без надобности подъёмы и спуски, упираясь в завалы… Ещё неизвестно, каким расстоянием обернулись бы для него эти пятнадцать километров водораздела!…

К утру, как и рассчитывали, вышли к Пусутинскому ключу — такой же небольшой речке, как и Чунь. Следы тигра были тут как тут! Первым их, разумеется, заметил Курок. В утреннем фиолетовом свете собака рыскнула было по берегу, на что-то наткнулась и отскочила, жалобно взвизгнув. Присев на корточки перед следами, Белов сказал торжествующе, однако смирив голос до полушёпота:

— Недавно прошёл, родименький! Теперь нам и снегопад не страшен!

А в это самое время Щапов, удобно уложив карабин на сук дерева, всматривался в замшелую избушку. Он больше угадывал неспешное движение за толстыми стенами и всё-таки был уверен: человек там один, он недавно проснулся, уже поел и собирается в путь. Сейчас он выйдет.

Здешняя заимка была небезызвестной Щапову: в прошлой своей разгульности он не раз живал в ней — и ради охоты, и ради запретного старательского промысла: речка Чунь, такая с виду скромная, нет-нет да и одаривала неленивого искателя крупицами золотых россыпей. Поняв, что Белов неминуемо окажется вблизи заманчивого жилья, он легко уверил себя, что окаянный торопыга не упустит случая заночевать в тепле, и тоже позволил себе немного расслабиться: на ночь запалил нодью, устроился с удобствами — впрочем, со всеми предосторожностями.

И вот вышло, как он и предугадал. Грабитель-директор действительно отвернул от следов тигра к жилью и с минуты на минуту появится. И сейчас-то рука Щапова его не подведёт. Он, видно, долго стоял в ожидании. И когда наконец дверь, оглушительно скрипнув, растворилась и из неё, принагнувшись, вынырнула фигура в белом полушубке, Щапов, даже не шевельнув оружием для уточнения прицела, нажал на спуск. И человек, не разогнувшись, начал оседать. Однако, падая, он повернулся лицом к стрелявшему. При этом он выронил из рук металлически звякнувшую связку небольших капканов.