Анна и Сергей Литвиновы - Предмет вожделения № 1

– Потом! – махнул рукой Валерий Петрович и гаркнул в ухо шоферу:

– После скажу!

Он сам еще не знал, куда конкретно они едут. Это ему и надобно было вычислить.

Валерий Петрович снова погрузился в размышления.

– Вася, Васенька!

Таня нежно гладила по щеке лежащего на полу гиганта. Она стояла перед ним на коленях.

Рыжебородый художник открыл глаза. Взгляд его был мутным.

– Вася! Васечка!

– Ну? – Атлет сфокусировал взгляд на Татьяне.

– Собирайся! Быстро!

– К-куда?

– Это был мой жених.

– Че-го? – взревел художник и отпрянул.

– Васенька! Прости меня! – продолжала быстро и нежно шептать Татьяна. – Это мой бой-френд был.

Выследил меня, зараза. Давай, Вася, вставай.

– Где он? – Лицо Василия помрачнело.

– Выгнала на фиг, – слабо улыбнулась Татьяна. – Но боюсь, вдруг вернется?

– Вот чудило! – выругался неудачливый клиент. – Что это он за пургу тут нес? – пробасил Вася, ощупывая свое лицо.

– Он у меня псих. Настоящий! Крыша поехала от ревности! Васенька! – затеребила Таня гиганта. – Пожалуйста! Уходи от греха. А то ведь вернется сейчас…

– А ты что ж, шалава: с одним женихаешься, а с другим зарабатываешь? – спросил гигант. Он потряс головой и медленно, неуверенно стал подниматься на ноги.

– А что мне делать-то? – вздохнула Таня. – Жених не работает. И ни на что другое не способен, кроме как ревновать. А кушать-то хочется!

Василий встал.

– Что ж ты за дура такая?! Тоже, нашла себе мужика! Такая телка, а живешь с нищим да припадочным…

Татьяна только горестно вздохнула.

– Давай лучше ко мне переходи. Будешь у меня как сыр в масле кататься. Бирюльки-шмирюльки, все, что попросишь!

– Спасибо, Вася. Я подумаю, – серьезно сказала Татьяна. – А ты пока прости, что так получилось.

И деньги свои забери.

Татьяна подняла с пола пять зеленых сотен и протянула их гиганту.

– Не. Оставь себе.

– Я не отработала, – В следующий раз отработаешь.

– Да я уж и боюсь тебя приглашать. Видишь, как получилось. Мне и в голову не могло прийти, что этот придурок догадается…

– А я этого хорька не боюсь. Пусть приходит. Мы еще посмотрим, кто кого.

– Нет, нет, Вася! Давай в другой раз.

– Ну, ладно. В другой так в другой, – довольно добродушно, если учесть гостеприимство, с которым его встретили Таня с Пашей, промолвил рыжебородый.

– На вот тебе твои пятьсот баков. Не разбрасывайся. Пригодятся еще.

– Ладно, возьму. – Художник усмехнулся. – А то получится – мне за мои же деньги по башке настучали.

– Прости меня, Васенька. Я не все просчитала.

Думала, этот урод спит, а он, скотина, под окнами бродил…

– Ладно, цыпочка. Живи. Но помни: за тобой должок.

– Хорошо.

– Может, в следующий раз просто встретимся?

Погуляем? Конфетки-букетики?

– А что, давай, – согласилась Таня.

– Точно? – расплылся в улыбке художник.

– Точно. Ну, иди, Васенька, иди. А то, не дай бог, этот псих вернется.

– Я позвоню.

– Звони. Слушай, а может, лучше я тебе сегодня заплачу – ну, за моральный ущерб?

– Ты что, с ума сошла! За кого меня держишь?!

– Ну ладно. Позвони мне обязательно.

…Когда за художником закрылась входная дверь, Татьяна прошла на кухню и без сил опустилась на стул.

Часы показывали четверть пятого ночи.

Все тело у Татьяны ломило от пережитых стрессов. Каждый нерв внутри, казалось, ныл и дергался.

– Ох, я бы сейчас коньячку выпила! – выдохнула она.

– Ну и выпей, – пожал плечами Синичкин. – Мне еще в Мележ назад рулить.

– Хочешь, я твоего «пежика» поведу?

– Да нет… Сейчас, подожди чуть-чуть… Минут десять отдохну – и поедем к Валере.

Хотя больше всего Тане в данный момент хотелось сбежать. От Паши, от отчима, от всех! Эх, оказаться бы сейчас.., да где угодно! На Мальдивах, в Сочи! А еще лучше – у себя, в «Пятой власти». В агентстве, где тебя держат за умного человека и уважают. В кабинете, который сторожит верная секретарша. В коллективе, который прислушивается к каждому твоему слову…

Только все это мечты, мечты… Как она может сбежать?!

Таня представила лицо Валеры. Вот она ему удружила так удружила! Мало того, что не помогла – в тот единственный раз, когда он попросил ее о помощи! Да еще и кашу какую заварила – и вначале, когда убежала из особняка, и потом, когда передала Синичкину хулиганскую записку и разместила свои фотки на порносайтах, и теперь, когда подбила Пашку уехать из Мележа… Хорошо хоть, Павел ее сейчас не ругает.

Синичкин ласково обнял ее за плечи, спросил: