Аркадий Васильев - В час дня, Ваше превосходительство

Я понял эту нехитрую игру — они еще раз проверяли меня — и ответил:

— Господи! С кем не бывает! Ради бога, я с удовольствием отвечу на все вопросы! — и попросил у Анисина воды.

Я на самом деле был доволен беседой с Анисиным; я узнал, что он, как правило, постоянно присутствует при допросах тех, кого немцы собираются передать Власову.

Я стал ближе к моей цели.

В конце допроса Анисин сказал:

— Я вас на днях вызову, вы мне нужны.

Откровенно говоря, я обрадовался, мне казалось: еще два-три дня — и моя судьба решится.

В бараке нас было немного, человек десять. Кормили хорошо, давали махорку. Состав жильцов все время менялся. Нетрудно было догадаться, что сюда временно поселяют людей, прошедших проверку и ожидающих назначения.

Прошло пять дней, а меня не вызывали. Кроме меня тут давно томился странный человек — Николай Максименко, так он назвался. Он ни с кем не разговаривал, на вопросы отвечал неохотно.

Днем лежать на нарах воспрещалось, но он, не обращая внимания на охрану, все дни валялся.

В конце недели он сам подошел ко мне, спросил:

— Листочка бумаги не найдется?

— Нет. А зачем вам?

— Рапорт хочу написать.

Посмотрел на меня тоскливым взглядом, переспросил:

— Нет бумаги? А может, есть? Жалко?

В этот день он больше не проронил ни одного слова, отказался от обеда.

Перед отбоем подошел к моему соседу и сказал:

— Ты новенький? Так вот слушай. Меня зовут Николай, фамилия Максименко. Это все липа. По-настоящему я Григорий Иванович Коновалов, моя семья живет в Новосибирске…

Мой сосед недовольно прервал его:

— А чего ты передо мной исповедуешься? Я не поп.

— Можешь это рассказать начальству. Пачку махорки дадут.

— Дурак ты. Дурак и сволочь. Не мешай спать.

Максименко — Коновалов засмеялся:

— Сам ты дурак.

Когда барак затих, он встал и пошел к выходу.

Его кто-то окликнул:

— Куда ты?

Он возбужденно, даже весело ответил:

— До ветру!..

Я никогда не забуду тишины, установившейся после ухода Коновалова. Никто не спал — это чувствовалось. Прошло полчаса, Коновалов не возвращался. Мой сосед, кряхтя, сел, вздохнул:

— Пойду посмотрю, что с ним, с дураком.

Вернулся, спокойно лег.

На него закричали:

— Ну что ты молчишь? Что там?

— Я так и знал, — ответил сосед. — Повесился…

Кто-то спрыгнул с нар, побежал, за ним бросились другие. Я тоже спустился со своего второго этажа. Сосед властно крикнул:

— Куда, идиоты! Не трогайте! Затаскают вас, глупых!

Все вернулись и молча улеглись.

Утром меня вызвал Анисин. Он разговаривал со мной не как следователь с обвиняемым, а как равный…

— Извините, Павел Михайлович. Меня неожиданно угнали в командировку. Вадим Вячеславович в Киев посылал…

Мне очень хотелось узнать, кто такой Вадим Вячеславович, имеющий право посылать в Киев, но я, естественно, промолчал. Анисин сам все объяснил:

— Майкопский! Это сила!

И начал рассказывать про поездку в Киев:

— От Ровно мне разрешили ехать автобусом. Я думал, что так скорее. Черта два! Еду по Житомирскому тракту и не узнаю. По обе стороны чисто, леса нет, вырубили — немцы партизан боятся. В общем, насмотрелся, страху натерпелся. Я жил на Фундуклеевской. Печально в Киеве, грустно…

Скажи я какие-нибудь бодрые слова, вроде «ничего, построим с помощью Великой Германии» или еще что-нибудь в этом духе, я бы потерял всякое доверие у Анисина, — я понял его настроение, он был очень подавлен увиденным в Киеве.

— Зашел к брату, а он убит — осталась племянница Галя, ей восемнадцать. Живет впроголодь. А мать ее, она врач, недавно пропала. В общем, житуха невеселая…

Я поддакнул:

— Война…

Он сменил тему:

— Ну что ж, бывает… Давайте о вас поговорим, Павел Михайлович. Хотите сотрудничать с Андреем Андреевичем Власовым? Неволить не хочу, но как человеку, к которому я, не знаю почему, хорошо отношусь, скажу: это лучший вариант в вашем положении.

— А что я у генерала Власова делать буду?

— Пока не знаю. В данный момент меня интересует ваше согласие или несогласие. Повторяю, вариант самый лучший.

— Допустим, я соглашусь. Что тогда?

— А если без допустим, а просто согласитесь?

— Подумать можно?

— Минут пятнадцать. Не больше.

— А другие варианты есть?

— У меня нет. Остальное — ваше дело. Чего вы боитесь?

— Хорошо, согласен, — решительно сказал я.

— Вот и прекрасно. Сейчас я вас оформлю. Подпишите заявление, вот эту справочку. Вы не представляете, какой подарок мы сделаем Андрею Андреевичу! Вчера к нему какой-то начальник из СС приезжал. После Андрей Андреевич Вадиму Вячеславовичу Майкопскому рассказывал, что его, Власова, упрекают за то, что к нему русские не идут. А на днях не то во Франции, не то в Голландии опять целый остбатальон восстал. Он, конечно, к Андрею Андреевичу прямого отношения не имеет, а все же неприятно.