Иосиф Дайчман - 'Моссад' - Первые полвека

В этом отношении традиции чуткой к новшествам военной разведки, заложенные ещё Герцогом в первый свой приход к руководству "Аман", получили хорошее продолжение в работе под руководством генерала Амита. В военной разведке формировалась сильная "команда" - а "Моссад" начал существенно отставать. В то же время совершенно понятно было компетентным людям, что потенциал агентства очень велик. Высшее армейское командование, естественно, ожидало, что назначение Амита на пост директора "Моссада" положительно скажется на практической разведывательной отдаче этого агентства. Он был хорошим организатором и квалифицированным руководителем, и можно было ожидать, что совмещение постов начальника "Моссада" и "Амана" пойдет на пользу всему разведывательному сообществу. Кстати, прежде никто не совмещал этих постов, - только использовали общее оперативное подразделение ("команду 131") в интересах то одной, то другой ветви разведывательного сообщества.

Когда Амит в генеральском мундире первый раз появился в штаб-квартире "Моссада", недалеко от прежнего места службы, его встретили очень холодно. Первым его встретил Харел, "кислый, как лимон". Уходящий шеф "Моссада" произнес несколько дежурных слов, затем поднялся и ушел, а его три секретарши горько зарыдали. Но уход Харела из кабинета ещё не означал, что бывший "мемунех" прекращает борьбу; через несколько лет Харел даже вернулся на пост руководителя "Моссад", но ненадолго. Теперь уже очевидно, что его отставка, на поверхности связанная с относительными неудачами и существенно осложнившимися отношениями его с руководством страны, отражала глубинные тенденции исторического развития. Наибольшую ценность в разведке приобретали новые способы и подходы, развитию которых, по большому счету, Харел мешал и мешал тем больше, чем успешней действовал "традиционными" методами. Но это было позже; а тогда он попытался сразу переиграть ситуацию и призвал на помощь своих многочисленных сторонников во всех ветвях разведывательного сообщества, людей своего менталитета. Уже 27 марта 1963 г. на стол нового начальника "Моссада" легла шифровка. В ней выражалась обеспокоенность по поводу ухода Харела и содержался призыв "принять все возможные меры для его возвращения". Шифровка была подписана главными представителями "Моссада" в Европе, но под ней стояли не имена, а псевдонимы, и Амиту пришлось выяснять у своих помощников, что её подписали ветеран марокканской операции Шмуель Толедано, резидент в Париже Ицхак Шамир, а также резиденты Мордехай Алмог и Йозеф (Джо) Раанан43. Их работа была чрезвычайно важна для "Моссад" и государства. Они возглавляли самые ответственные резидентуры.

Справка:

Обычно такая резидентура действует под прикрытием посольства, но резидент не информирует посла о своей деятельности и подчиняется непосредственно Тель-Авиву. В каждой резидентуре есть представители двух основных направлений деятельности "Моссада": информационного и внешних связей. Основные резидентуры "Моссад" в Европе были во Франции, под прикрытием посольства и Отдела военных закупок, Италии, в Бонне под прикрытием "Комиссии по репарациям", возглавляемой Леваноном Нахимья ("Ахасом"), Вене, где действовали организации "Палестина-Амт" и "Хиас", а также представительство "Джойнта", в Лондоне - под прикрытием посольства и в Западном Берлине, где достаточно долго резидентуру покрывала киностудия "Фортуна", руководимая А. Шлезингером. По общему правилу, работа каждого представителя "Моссада" за рубежом строго законспирирована, и работники одного направления не знают, чем занимаются их коллеги из другого. В их задачу входит поддержание контактов с представителями секретных служб страны пребывания, но они также руководят работой собственных разведывательных сетей, - разумеется, не информируя об этом спецслужбу страны пребывания.

Этот протест был гораздо мягче "бунта шпионов", который имел место 22 года назад, когда проводилась реорганизация политического департамента министерства иностранных дел. Реакция на него на первых порах тоже показалась более сдержанной. Новый шеф "Моссада" сразу обозначил свое кредо: "Мне не нравится ваше поведение, - написал он в ответ на послание ветеранов службы, - я не привык к коллективным протестам". Вскоре Амит даже съездил в Париж, в числе прочих дел и для примирения со своими европейскими оперативниками, - но фактически, в деловом плане, работа так и не наладилась. Через два года после того, как четверо резидентов "Моссада" направили телеграмму протеста Амиту, все они ушли из разведки44. Люди опытные, заслуженные и весьма амбициозные, они предпринимали отставку каждый по личному решению, без координации или договоренности друг с другом, да и по разным поводам. Но причина была, видимо, одна: они почувствовали, что им не простят этого шага и ни былого доверия, ни шансов на дальнейшее продвижение по службе у них нет.