Виктор Пронин - Запрещенный прием

– Сейчас приду. – Зайцев повесил трубку. А войдя в квартиру через пятнадцать минут, молча, не глядя на Ксенофонтова, открыл портфель, вынул две бутылки пива, принес с кухни стаканы, сел в кресло.

– Выпей, – сказал Зайцев. -, Авось отпустит.

– Рассказывай. – Ксенофонтов осторожно пригубил стакан, опустив усы в пену, сделал маленький глоток, прислушался к себе. Убедившись, что глоток прошел удачно, глубоко вздохнул, откинулся на спинку.

– Вчера, как мы и договаривались, я пригласил Цыкина на допрос. Пока возился с бумагами, он читал газеты. Потом позвонил жене, взял у меня пачку сигарет и отбыл в камеру. Во второй половине дня я провел выезд на место преступления. Естественно, он не узнал ни парка, ни кустарника, где убил девушку, ничего не узнал. Но с удовольствием съел шашлык – у кооператоров пообедали. Попросил добавку, но я отказал.

– Напрасно.

– Сто рублей шашлык! Я сам первый раз за полгода мясо попробовал!

– Скучно живешь… Чаще на людях бывать надо, праздники посещать, торжества…

– По свадьбам не шатаюсь! – отрезал Зайцев.

– Напрасно, – повторил Ксенофонтов. – Но ты пришел с пивом, это о многом говорит. Продолжай.

– Сегодня опять вызвал Цыкина на допрос. Яхлаков при этом закатил истерику и потребовал прокурора. Дескать, жалоба у него. Я пренебрег. С Цыкиным провел почти два часа, не задав ни единого вопроса.

– Молодец. Умница.

– Он читал газеты, потом пожелал, чтобы в следующий раз у меня в кабинете телевизор стоял. С видеомагнитофоном. Он, видите ли, обожает боевики смотреть и эту… Порнуху.

– А ты?

– Обещал. А в середине дня звонок из следственного изолятора – Цыкин зверски избит. Яхлаковым. Их уже нельзя в одной камере держать.

– А ты говорил – дружба, доверие. – Ксенофонтов сделал два маленьких глотка, отставил стакан. – Это, конечно, запрещенный прием – использовать человеческие слабости… Но что делать, они сами дали право поступать с ними как угодно. Убить невесту перед свадьбой – это ужасно. Яхлаков пожелал дать показания?

– Откуда ты знаешь?

Ксенофонтов безвольно повертел рукой в воздухе и уронил ее на подлокотник.

– Будет все валить на Цыкина. Или даст улику против него.

– Уже дал, – сказал Зайцев.

– Ты про доказательства не забывай, они вот-вот спохватятся, объяснятся, снова поверят друг другу.

– Да уж как-нибудь. – Зайцев открыл вторую бутылку. – Должен тебе сказать, что на этот раз приемчик у тебя был довольно простоватенький. Опять же чужими руками жар загребать несложно, а?

– Как сказать, старик, как сказать. – Ксенофонтов глянул на следователя поверх стакана и прикрыл глаза, словно боясь, что Зайцев по его взгляду поймет больше, чем нужно. – Главное, чтобы ты этих ублюдков посадил. С пивом опять же пришел.

– У меня только одно вызывает недоумение, – проговорил Зайцев чуть смущенно. – На что ты рассчитывал? Ведь это чистая случайность! То, что на Яхлакова произвели впечатление допросы…

Ксенофонтов гневно встал, впервые, кажется, забыв о своем недомогании, и большая простыня соскользнула на пол, так что перед следователем он предстал во всем своем первозданном величии. Не торопясь, Ксенофонтов поднял простыню, снова завернулся в нее и уселся в кресло.

– Запомни, Зайцев, случайно здесь только одно обстоятельство – твой насильник и убийца Яхлаков заговорил на третьи сутки, а не на вторые или пятые. Все остальное закономерно, как наступление дня и ночи. Скажи… Ты мог прийти ко мне без пива?

– А почему нет? Я случайно увидел пиво в киоске прокуратуры. Нам иногда подбрасывают, правда, все реже.

– Значит, мог, – безутешно сказал Ксенофонтов. – Но ты знал, что я страдаю, что пиво может меня спасти… Нехорошо. Ты прекрасно вписываешься в общую систему, Зайцев. Недавно редактор пообещал повысить мне зарплату. И не повысил. И это норма. Мне в голову не придет напомнить ему об этом – ведь обещал он вовсе не потому, что действительно собирался повысить, нет, просто поддержал разговор. Девушка назначила свидание и не пришла – норма. Знаешь, говорит, замоталась, даже позвонить и отменить было некогда. А я не обиделся ни на редактора, ни на девушку. Внешне. Потому что знаю – норма. Вот ты сейчас скажешь – пойду-ка принесу пивка. Пойди, – скажу я, – это было бы здорово! Но при этом ни на секунду тебе не поверю.

Уйдешь и где-то через месяц объявишься. И это будет нормально.

– Ну, знаешь! – обиделся Зайцев. – Здесь ты подзагнул.

– Ничуть! – Ксенофонтов запахнул простыню на плечо, простер обнаженную руку перед собой, сделавшись похожим на римского императора. – Ничуть, Зайцев. И говорю это вовсе не для того, чтобы обидеть. Я сам пытаюсь понять происходящее и делюсь своими скромными открытиями в нравах, царящих за окном. Ты помнишь моего жениха, который получает полсотни писем в неделю? Я раскрыл его тайну.