Татьяна Устинова - Колодец забытых желаний

Дело с покупкой помещения шло туго — никто не хотел продавать там, где Олег и Виктор Иванович хотели купить, и за те деньги, которые они предлагали. Приходилось как-то выкручиваться.

Вот о приблизительных размерах этих самых выкрутасов Виктор Иванович и говорил Олегу. Выходило что-то очень много.

— Придется, наверное, самого подключать, — сказал в завершение Виктор Иванович. — Не хотелось бы его беспокоить по пустячному делу, но не выходит по-другому! Мы на эти деньги, что от нас хотят только на взятки, дворец спорта в Монако могли бы купить!

— Почему в Монако? — удивился Олег.

— Да у них там тоже недвижимость дорогая!..

— Если хотите, я поговорю, — предложил Олег, подумав. — С самим. В субботу, на футболе.

— Да можно, можно! В неформальной, так сказать, обстановке. Дело-то пустяковое, а эти гаврики из префектуры, последние остатки совести потеряли!

— Э, Виктор Иванович, остатки бывают только от чего-то, а у них совести никогда не было, и терять им нечего.

— Креста на них нет, — сказал партнер задумчиво. — Я вот в церковь каждую субботу хожу, исповедуюсь, причащаюсь, а все равно чувствую — давят грехи, ох, давят, Олег Петрович!

Олег промолчал. У него были свои представления о совести, грехах и церкви, и он предпочитал ими ни с кем не делиться.

Второй вопрос, который партнеры должны были обсудить, — это как раз строительство храма в Подмосковье, за которое взялся Виктор Иванович, а Олег браться решительно не хотел и предлагал просто поделить расходы.

Тут у них и вышла заминка, потому что Назаров принялся Олегу втолковывать, как неразумному, что подмосковный храм должен стать главным делом его жизни.

Олег слушал, молчал, кивал.

Он точно знал, что денег даст, а больше ничего делать не станет.

— Мы же с тобой православные, — говорил Виктор Иванович, горячась все больше и больше, — а не какие-то там иноверцы! Одной верой не спасемся, мало веры, еще добрые дела нужны! Вот я к батюшке Валентину на прошлой неделе ездил, под Тулу. И деревушка крохотная, и церковка бедненькая, и батюшка еще слабосильный, молодой совсем, борода почти не растет, а народ уже душой-то потянулся! Думаю помочь им тоже.

Олег пожал плечами:

— Давайте поможем.

— Вот стою я на молебне, слушаю, как он служит, батюшка молодой, а в храме сквозняки гуляют так, что свечи гаснут! А бабульки есть, которые на коленях стоят, земные поклоны бьют! Подремонтировать бы хорошо храм, утеплить, иконостас новый организовать, потому что у них совсем иконки плохонькие!

— Давайте иконостас.

— И молодых, я посмотрел, много. И детей приводят, и сами идут! Вот в субботу батюшка две пары венчает. Звал меня посмотреть.

Олег поднял брови.

—И вы поедете?

— Поеду, если график позволит, — сказал партнер озабоченно. — Хорошо, когда традиции возрождаются!

— Должно быть, хорошо, — согласился Олег Петрович.

Назаров вдруг рассердился:

— Да что ты заладил одно и то же! — Они говорили друг другу то «ты», то «вы». — О душе надо думать, о душе! Вон как российское купечество о душе своей пеклось, сколько на храмы жертвовало да на иконы! А мы!.. Все позабыли, все пораскидали, все порушили, да еще на пепелище сплясали! Народ следует в церковь вести, как детей неразумных, глядишь, изменится что-то! Подобреем душой!

— Народ нужно учить, — сказал Олег Петрович, морщась. — В школах, в институтах! Читать следует учить, никто же не умеет! Историю религии надо преподавать, мы же невежественны, как… как медведи! А уж особенно в религиозных вопросах!

— Так вот и надо, чтобы народ в церковь шел!

— Надо, чтобы он осознанно шел, Виктор Иванович. А не потому, что больше пойти некуда, пойду-ка от скуки в храм! Там, в этой вашей тульской деревне, куда-то еще можно податься? Наверняка кино раз в неделю привозят, и дискотека по пятницам в клубе! Вот все в храме и постоят с постными лицами и снова самогон жрать, а потом драться! Что, не так разве?

— Не так! Совсем не так! Мужичок, может, в храме постоит, батюшку послушает, раскается и не пойдет пить!

— А куда пойдет?

Назаров посмотрел на Олега Петровича.

— То есть что значит — куда?

— Ну, если пить не пойдет, куда он денется, мужичок-то ваш раскаявшийся? Книгу читать станет? Льва Николаевича Толстого? Или на работу ринется, аки лев? Или детей родных начнет не ремнем воспитывать, а ласковым словом?

— Что ты, Олег Петрович, ей-богу, все скепсис свой демонстрируешь!

— Не люблю я показательных выступлений, Виктор Иванович! А то, о чем ты говоришь, как раз и есть показательные выступления, а не вера в бога! Вера в чем-то другом и по-другому должна выражаться.