Шекли Роберт - БЕЛАЯ СМЕРТЬ

В этот момент Дэйн схватил меня за плечо.

- Прикажи им развернуться и искать укрытия! - сказал он.

Я не мог понять, что его встревожило, но он тряхнул меня так яростно, что я передал его приказ Норотаю. Сначала хан оставил приказ без внимания, но тут до него дошло - как и до меня - что сопротивление алтаев слишком слабое и что легкость, с которой мы застали их врасплох, слишком подозрительна. Он медлил, Дэйн кричал на меня, а я кричал на Норотая.

Норотай отдал приказ, и вовремя. Как только душаки стали искать укрытия, сверху и сзади на нас обрушился огонь из пулеметов и ружей. И одновременно впереди стрельба стала более организованной и массированной.

Роя яму другим, мы сами ухитрились в нее ухнуть.

***

Мы с Дэйном бросились наземь. Кругом свистели пули, и мы укрылись за валуном. Но это было ненадежное укрытие. Мы снова привстали, и тут пуля ударила в камень в дюйме от моего лица, осыпав меня осколками. Один порезал мне лоб, и кровь залила мне глаза. Она текла так, что я не успевал вытирать ее. Я сделал пару шагов вслепую, уверенный в том, что пришел мой час. Тут Дэйн ухватил меня за руку и за ногу, и я ощутил, что лечу. Я заорал - мне показалось, что он сошел с ума и сбросил меня с обрыва.

На самом деле он почти забросил меня под прикрытие крутого горного склона. Он перевязал мне рану, и я увидел, что четверо наших душаков убиты, захваченные врасплох этим нападением. Другие одиннадцать смогли добраться до склона. Все мы залегли в ряд под обрывом, который прикрывал нас от огня сверху и защищал от алтаев спереди и сзади. Но эта безопасность была временной.

В этом положении мы могли отстреливаться только из двух стволов. Стрелять мог только тот, кто стоял первым в ряду, и тот, кто был последним, что они и делали. По приказу Норотая они вели беглый огонь, а остальные перезаряжали им оружие. Мы удерживали позицию, но не могли сменить ее, и вскоре решительная атака алтаев должна была сокрушить нас.

И тут в человека, замыкавшего наш строй, попали. Он рухнул на колени, получил еще одну пулю и упал, оказавшись за пределами укрытия. Его прикончили из пулемета. Его место занял другой. Тот, который находился во главе колонны, был защищен лучше, но пули рикошетом отлетали от скалы и свистели рядом с его головой. Такими темпами нас могли перестрелять одного за другим в течение часа.

- Что там с пулеметами? - спросил Дэйн.

Я перевел его вопрос. Норотай быстро огляделся и покачал головой.

Душаки побросали унесенные с фабрики пулеметы, когда по ним стали стрелять. Пулеметы лежали на земле, вне пределов досягаемости. Но даже если бы мы могли их достать, они бы нам не помогли. Это не было легкое ручное оружие, которое использовали алтаи. Это были тяжелые пулеметы, предназначенные для стрельбы со стационарных позиций. И однако они казались нашей единственной надеждой.

Некоторое время Норотай отказывался говорить о пулеметах. Он был слишком огорчен тем, что попал в ловушку, и тем, что приказал стрелять по свернутым тряпкам, которые выглядели как устроившиеся на ночлег люди. Но в конце концов он прекратил проклинать свою злую судьбу и занялся пулеметами.

Их невозможно было достать, но без них наше положение становилось безнадежным. Было темно, но алтаям, которые стреляли по всему, что движется, хватало и света звезд. Норотай шепнул что-то одному из своих людей, тот в ответ храбро кивнул головой. Затем он сказал что-то Хитаю, который пожал плечами и передал мне свою винтовку.

Он лег на землю и пополз к пулеметам. Наши стрелки еще яростней стали перестреливаться с алтаями, и под свист пуль Хитай пополз.

Он добрался до пулемета и медленно стал тянуть его за собой обратно к укрытию. Он едва отполз на три ярда, как алтаи стали стрелять по нему. Хитай вскочил на ноги, получил пулю, проковылял три шага по направлению к нам и упал. Душаки подхватили его, не дав упасть на открытом месте. Хитай был ранен в плечо, а еще ему задело бок. Раны не были серьезными, но из боя он выбыл.

Это нас напугало, и мы попросту жались к скале, как бессловесные животные, а кругом свистели пули алтаев. Сделать ничего было нельзя, потому что вражда у туркмен не знает пощады и милосердия. А эти четыре пулемета так и лежали у нас перед глазами, дразня своей недоступностью.

Дэйн, однако, не собирался пускать дело на самотек. Он долго смотрел на пулеметы, прикидывая расстояние до них. Потом сказал мне:

- Добудь мне веревку.

Я перевел это Норотаю, который вытянул из своего мешка черную веревку из конского волоса. Дэйн измерил ее рукой и сказал, что нужно еще. Однако больше веревки не было, поэтому Дэйн забрал у троих туркмен их кушаки из плотного шелка и связал вместе. Получилась веревка длиной футов в двадцать, и Дэйн проверил все узлы на прочность.