Дмитрий Вересов - Опер печального образа

Красота у нее какая-то умиляющая, располагающая к задушевному разговору, нежному отношению. Почему-то хочется, чтобы у этой женщины было все хорошо, счастья ей желаешь и благополучия. Какая-то в душе поздравительная открытка вырисовывается с полевыми цветочками! Только вот не в ментах счастье! Жених, конечно, видный мужчина, но такая женщина достойна гораздо лучшего…

А Витю Желудева уже приглашают в ночной клуб администратором или руководителем программ. Это совсем другой уровень, другая одежда, другая машина, другая женщина… Кто из присутствующих здесь мужиков знает, как правильно общаться со своей женщиной? Они даже не предполагают, насколько это творческое мероприятие! Надо уметь остроумно поддерживать пустой разговор, превращать готовку, стирку, глажку в забавный аттракцион, малейшее серое пятнышко совместной жизни раскрашивать мгновенно цветными фломастерами воображения и фантазии.

С любимой женщиной надо справлять свадьбу каждый день, выступая на ней и в роли жениха, и в качестве тамады одновременно. На это требуется особый дар, а он есть не у всех. Пожалуй, такой талант будет поболе какого-нибудь писательского или режиссерского. Всегда проще творить с чистого листа, с пустого места, чем оживлять, раскрашивать чужую топорную работу. Витя подумал о своей нынешней девушке и вздохнул. Родители не дали ей ни особой внешности, ни приличного воспитания. Поэтому Витя Желудев обычно говорил ей устало: «Заткнись… Не твое дело… Не ори…» А чаще просто лежал на сером плюшевом диване и смотрел мимо нее в экран телевизора. Но вот если бы у него была такая Аня, тогда бы все в его жизни резко изменилось. Ему пришла в голову мысль, что другая женщина для мужчины — это возможность прожить другую жизнь, что-то вроде реинкарнации, но без смерти. Он грустно посмотрел на танцующих неорганизованно людей и выпил за «другую жизнь по имени Анна» сам с собою.

— Слушай, тамада, организуй нам «Муси-пуси»!

— Я что вам ди-джей, что ли? Туда, туда, где громче музыка…

Разве от ментов скроешься? Только тут Витя Желудев заметил, что он по-прежнему в бандане, черной жилетке и ярко-красном поясе. Надо сказать, свадьба проходила в банкетном зале ресторана «Идальго». А Витя Желудев полагал, что именно в платке, повязанном на голове на пиратский манер, он представляет собой тамаду в испанском стиле.

Кроме пиратского костюма национальный колорит поддерживала еще наполовину испанская кухня со знаменитой паэльей, закусками тапас, вином из Риохи и деревянной ветряной мельницей в углу зала. Правда, стоявшая на свадебном столе в нескольких больших блюдах паэлья по мере удаления от жениха и невесты все больше напоминала узбекский плов. Вино из Риохи подавалось только в течение первых двух часов застолья. Но все закуски были действительно тапас, поскольку в современной Испании тапой может быть все, что угодно: и гренка с сыром, и кусочек копченой рыбы, и ломтик ветчины, и парочка креветок, и тарелочка салата «Оливье».

Ветряная мельница, как уверял рекламный проспект ресторана «Идальго», была сделана по рисункам Гюстава Доре к «Дон Кихоту» Сервантеса. Главный ее недостаток обнаружил свидетель со стороны жениха. Крылья мельницы не вращались ни от сквозняка, ни от теплого воздуха с кухни, ни даже от рук сильно подвыпивших гостей. Как издавна повелось на Руси, вокруг мельницы собрались несколько мужиков. Они долго по очереди рассматривали механизм, о чем-то спорили. Можно было подумать, что перед мельницей сейчас решается, быть или не быть всей свадьбе. В конце концов крылья ветряка стали вращаться, правда, с пробуксовкой и неприятным скрипом, а вскоре одно из крыльев и вовсе отвалилось. Но ведь знаменитого Левшу и тульских мастеров не смутило, что подкованная ими аглицкая блоха перестала танцевать. Так и отвалившееся крыло отнесли к туалету, где его все ж таки под самый конец свадьбы кто-то разломал пополам.

Но не только из кухни веяло на свадьбе испанским духом. Точнее сказать, испанский дух шел не только из кухни. Ни с того ни с сего плотная женщина в зеленом платье вдруг выскочила в центр зала с красным платком в руке. И, конечно, тут же перед ней вырос «бык», царапая паркет модельным копытцем, приставив к голове две не совсем чистые вилки. «Тореадор» игриво махнул мулетой, но «бык» был настроен серьезно, вернее, хорошо разогрет многочисленными бандерильос. Атака его была настолько стремительной и целенаправленной, что «тореро» завизжал пронзительно: