Фрэнк Лин - Точка кипения

Она направилась к выходу.

– Послушайте, леди, – произнес я. – Не слишком ли вы сгущаете краски? Не злоупотребляете ли вы старомодными гиперболами? Может, именно это так действует на нервы вашему начальнику?

– Глаза б мои тебя не видели, Дейв.

– Скажи мне, отчего это ты прониклась таким отвращением ко всему мужскому населению Большого Манчестера?

– Ты хотел сказать Мачо-честера?

– Чушь собачья! Мы все здесь добрые, нежные и любвеобильные. Это у вас, столичных, нет сердца.

– Напомни-ка мне, сколько людей, встретившихся тебе на пути, превратились в покойников?

– Я уже не раз повторял. Всё это случаи самозащиты.

– Смертельные случаи.

– Я предумышленно никого не убивал.

– Это ты так говоришь. Впрочем, знаешь что, Дейв, я вообще-то подумываю о переезде. Тут недавно закидывали удочку из одной лондонской газеты.

– Государственной? – Сердце мое упало, когда я произносил эти слова. Я всегда опасался, что Жанин нацелена в жизни на большее.

– Не хочу сейчас вдаваться в подробности, Дейв. Пока еще я обдумываю, как поступить.

– Позволь мне, по крайней мере, проводить тебя до работы, если, конечно, появление рядом с мужчиной не нанесет сокрушительного удара по твоему имиджу.

– Ну что ж, идем, киллер, – рассудила она. – У тебя будет возможность рассказать мне, кто эта женщина. Судя по тряпкам, она стоит недешево.

– Если тебе удалось определить это, значит, ты знаешь о ней не меньше меня, – пробормотал я, выходя за ней на улицу.

Как только я довел Жанин до дверей ее офиса на Динсгейт-стрит и мы попрощались, мои мысли потекли в привычном направлении. За неимением срочных дел я решил навести справки о моей загадочной пассажирке из Тарна. Я похлопал себя по карманам – мобильника нет. Ждать, пока доберусь до телефона в конторе, мне было невмоготу, да и разговаривать под храп обсуждаемой персоны мне показалось неудобным, поэтому я позвонил Клайду Хэрроу из ближайшего автомата рядом с библиотекой Джона Райленда.

Мое нетерпение меня подвело: я не учел, сколько времени потребуется, чтобы убедить секретаря на телестудии соединить меня со знаменитым коротышкой Хэрроу.

– Мы не можем связывать с ним каждого, – прогундосила девушка с ярко выраженным южно-лондонским акцентом.

– Это Дейв Кьюнан. Скажите ему, что звонит Дейв Кьюнан. Он будет со мной говорить, – безапелляционно заявил я, хотя сам с трудом в это верил. Я принадлежал к тем людям, у которых Хэрроу может в случае необходимости найти защиту, но секретарша знать об этом, естественно, не могла. Старый добрый Клайд, тележурналист, обладавший блистательным чутьем на скандальные события, уже не раз нуждался в моих услугах. Он категорически не воспринимал слово «частный» в соединении со словом «детектив». Клайд полагал, что любая информация, которой я располагаю, должна передаваться ему, а через него – всему миру. Несмотря на это, я оставался с ним на дружеской ноге, а он, если все-таки удавалось выудить из меня что-нибудь «погорячее», сохранял в тайне источник информации.

Я уже отчаялся услышать голос Хэрроу, когда из трубки полились интонации, напоминавшие фруктовый сироп.

– Это Дейв Кьюнан, – сказал я.

– Вы уверены, что я знаю человека по имени Дейв Кьюнан? – капризно протянул он. – Только долго не распространяйтесь. Я готовлю интервью с матерью-одиночкой Мэнди Моусон, которая родила сразу восьмерых.

В трубку откуда-то издалека прорывался плач младенцев, которых, видимо, собирались демонстрировать как последнее достижение в области искусственного воспроизводства человека.

– Эта тема уже устарела, Клайд.

– Можете предложить что-то посвежее, извините, не припомню вашего имени?

– Перестань, пожалуйста, Клайд.

– Неужели со мной говорит сам Дейв Кьюнан, неизвестный борец невидимого фронта? Бесстрашный предводитель самодеятельного крестового похода против криминальных элементов? Джентльмен, фигурально выражаясь, который жестоко выдворил меня за пределы своих владений во время нашей последней встречи? Не уверен, что горю желанием говорить с этим типом.

– Не увлекайся, Клайд, – предупредил я. – Позабавился, и хватит.

Неудавшийся актер и бывший спортивный комментатор, а теперь процветающий автор телевизионных репортажей «из жизни людей», Клайд частенько становился жертвой собственного красноречия, уносившего его в головокружительные высоты, с которых нелегко спускаться.

– У меня к тебе серьезный вопрос, Клайд. Говорит ли тебе о чем-нибудь имя Чарльз Карлайл?