Фрэнк Лин - Точка кипения

– Нечестный суд? Такое утверждение звучит слишком резко даже из уст Кинга. В этой стране нечестных судов не бывает. Несоблюдение процедуры – вот что я имел в виду, когда писал письмо.

– Мне показалось, вы намекнули на то, что Джеймс Макмэхон должен был настоять на пересмотре дела, когда присяжная подслушала ваш разговор.

– Ни на что я не намекал, – сказал он, поворачиваясь к своим саженцам.

– Марти, то есть миссис Карлайл, пришла именно к такому выводу после прочтения вашего письма.

– Макмэхон был очень опытным барристером. Он надел мантию адвоката еще в молодости, человек блестящего ума, один из лучших в нашем северном округе. Он сам предложил передать дело в апелляционный суд, а там решили, что судья, который вел дело Кинга, правильно руководил присяжными, поэтому я уверен, что ваши усилия напрасны.

– Боюсь, мы говорим о разных вещах. Марти восприняла ваше письмо как доказательство того, что в слушании дела ее отца было допущено немало ошибок, и не только Макмэхоном, но и судьей, который вел процесс таким образом, что присяжные проигнорировали доводы Макмэхона, упиравшего на непреднамеренность убийства, хотя Кинг утверждал, что он никогда никого не убивал.

Я вытащил носовой платок и вытер взмокший лоб. Температура и влажность в парнике приближались к тропическим.

– Давайте выйдем отсюда, – предложил Деверо-Олмонд. – Вы напоминаете мне английских игроков в крикет на поле индийских хозяев в сезон муссонов.

Мы присели на деревянной скамейке под вишневым деревом. Тут он решил ответить на вопрос, который, видимо, прочел в моих глазах.

– Жена моя скончалась несколько лет назад. Бернадетта, ее старшая сестра, взяла на себя заботу о хозяйстве. Надеюсь, она не очень сурово обошлась с вами на пороге. Порой она слишком ревностно охраняет мой покой.

В ответ я вежливо улыбнулся, воздержавшись от замечания, что ему нужен кто-то, кто бы заботился о нем самом, а не только о его покое. Жилет у него был застегнут не на ту пуговицу, а носки, выглядывавшие из-под штанин, были разного цвета.

– Так вот, на суде произошло следующее. Макмэхон полагал, что лучший выход для Кинга – признаться в непреднамеренном убийстве, рассказать присяжным, что он выстрелил в жертву в целях самообороны и даже автоматически, поскольку имел за плечами хорошую военную подготовку. Кинг и слышать об этом не желал, тем не менее Джеймс Макмэхон решил сохранить эту линию защиты как последний шанс. Знаете, как бывает в таких делах: подсудимый в процессе суда видит, что обвинение выстроено стопроцентно против него, и понимает, что нужно хвататься за соломинку. Но Кинг оказался непробиваемым упрямцем, несмотря на неоспоримые улики.

– Кинг считает, что улики не были неоспоримыми.

– Из-за того, что Кинг не пожелал признать свою вину, благие намерения Макмэхона обернулись против подсудимого. Обвинению не стоило труда убедить присяжных в том, что Кинг хладнокровный убийца, несмотря на то, что за всю свою преступную карьеру он ни разу не совершил насилия.

– Я полагал, что адвокат все-таки должен следовать пожеланиям своего подзащитного, а не наоборот.

Деверо-Олмонд помрачнел.

– Боже! И зачем я только написал это письмо. Мне хотелось немного подбодрить миссис Карлайл, но, как говорится, не делай людям добра. Я лишь припомнил, что Макмэхон и сам сетовал, что недотянул защиту. Вам, должно быть, известно, что теперь, согласно закону 1995 года об апелляциях по уголовным делам, это единственный повод для подачи апелляции о повторном рассмотрении дела в суде.

Прислушиваясь к пению птиц, я соображал, какой вопрос лучше всего задать хозяину прекрасного сада. Деверо-Олмонд посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

– Как вам наша команда? – спросил он. – Я недавно ездил в Австралию смотреть полуфинал по крикету.

– Простите, но я даже в машине не слушаю радио.

– Судя по адресу, – он вытащил из кармана мою визитную карточку и похлопал ею по ладони, – ваша контора рядом со старым полем. Вам удобно сбегать с работы, чтоб полюбоваться настоящей игрой. Раньше я очень увлекался, но времени не хватало, вечно в делах и бумагах.

– Да и я очень занят, до крикета как-то руки не доходят.

– Жаль.

Наконец мои извилины произвели на свет стоящую мысль, и я сказал:

– Позвольте задать вам один вопрос, господин Деверо-Олмонд. Каким образом вы сделались поверенным Винса Кинга? Он сам вас выбрал или кто-то другой попросил вас представлять его интересы? Насколько мне известно, вы не занимались практикой в Солфорде, где арестовали Кинга.