Фредерик Дар - Беби из Голливуда

- Я не знаю. Она звонить по телефону из Штатов до отъезда в Париж.

- А когда вы прилетели во Францию, она разговаривала с агентством?

- Нет, но агентство приходить сюда... Я показываю фотографию Элвиса.

- Знаете этого человека? Старушенция бросает быстрый взгляд на портрет, не меняя выражения.

- Нет.

- Ей дали положительный ответ?

- Я не быть при разговоре... Но миссис Таккой сказать, мне, что замок еще не нашли...

- А каковы были причины ее поездки во Францию?

Она вновь хитро щурит глаза и улыбается.

- Только каникулы! Париж - прекрасная страна! Миссис Таккой раньше не бывать здесь.

- Да, конечно, - соглашаюсь я и продолжаю: - Вы знакомы с господином Таккой?

- Ну да! - вскрикивает древняя секретарша с радостью, будто ей бесплатно выдали вставную челюсть подходящего размера. - Да, да, обязательно!

- Чем он занимается? Она прыскает от смеха, вытягивает пальцы и, загибая их по очереди, начинает перечислять:

- Карты! Рулетка! Виски! Девушки! Гм... Яхты! Машины!

Кулачок со сложенными пальцами становится похожим на свернувшийся от холода и непогоды сухой осенний лист. Всем своим видом она старается придать сочности в описание портрета мистера Таккоя, которого я не имею чести, да и желания знать.

При таком ритме жизни этот парень Таккой недалек от инфаркта! Несмотря на то что американцы народ крепкий и очень пекутся о здоровье.

- Сколько ему лет, вашему повесе? Она смеется.

- Как вы его назвать?

- Повеса! Я имею в виду бабник, гуляка, ну много чего еще...

- А! Понимаю! Ему двадцать три года!

В эту секунду я, видимо, похож на зрителя, который добровольно вызвался участвовать в сеансе гипноза - его усыпили, а проснувшись, он не обнаружил на себе, мягко говоря, штанов.

- Двадцать три года? - повторяю я в полусне... - Очевидно, вы не расслышали... Я говорю не о сыне, понимаете? Не сын! Муж миссис Таккой...

- Да, так и есть, ее муж... Ему пока только двадцать три! - умирает со смеху реликтовая секретарша.

- Бог мой, тогда сколько же миссис Таккой?

- Пятьдесят три года!

Тридцать лет разницы! Проклятье! Интересно, откуда она берет своих мужей, эта милая дублерша госпожи Берю, из яслей? Двадцать три года, все зубы на месте, и жениться на толстой противной бабе - явно из-за денег, а из-за чего же еще?

- Газеты писали, что господин Таккой большой бизнесмен!

- Ее первый муж - да! Но он умер два года назад...

И несчастная вдова быстренько заменила его на проходимца, который ей в сыновья годится! Она, должно быть, надеялась, что за ее денежки мальчик позволит из себя веревки вить.

- И как жила эта замечательная парочка?

Поскольку старушке трудно уяснить смысл моего вопроса, я повторяю.

Мисс Сбрендетт трясет головой, снова надевая маску печали.

- Это не есть счастье - жизнь моей хозяйки! Стив Таккой никогда не хотеть ее видеть... Поэтому она приехала во Франция, чтобы прогнать... э-э... как вы говорите, черные мысли?

Я все понимаю, дорогие друзья!

- Таккоя предупредили об исчезновении его жены?

- Вчера я отправила телетайп, но он, может быть, в Лас-Вегасе или во Флориде...

Полагаю, эта старая сорока с мозгами курицы рассказала мне главное. Я уже предвижу разгадку: молодой, очень молодой супруг нанял гангстеров, чтобы те спровадили его любимую жену на тот свет во Франции, то есть подальше от него. Таким образом, он остается единственным наследником ее несметного богатства и прекрасная жизнь у него в руках!

- Последний вопрос, мисс Сбрендетт. Знает ли ваша хозяйка некоего Фреда Лавми?

Она складывает ручки на животе, как Золушка при виде трансформации тыквы в карету.

- О! Да, конечно... Она с ума сходит от его фильмов!

- Я хотел спросить, знала ли она его лично? Старушка трясет седым пучком.

- Нет, так жаль. Я бы тоже хотеть знакомиться с этим красивым актером... Вы видели его фильм "Кто польстится на Пульхерию Кукульф?" Сенсация!

Поскольку нет абсолютно никакого желания трепаться с божьим одуванчиком о кинематографе, я прощаюсь. Она говорит мне вдогонку, что останется в отеле до возвращения хозяйки и если мне что-то понадобится, то она всегда к услугам французской полиции.

И вот я снова в летательном аппарате под названием лифт. Спуск на землю произвожу в компании магараджи цвета сгоревшего хлеба и породистой немки с розовой кожей, белыми волосами и серыми глазами, грудь которой похожа на капот "фольксвагена", а улыбка - на свастику.

Глава 10

Выходя из гостиницы, я роняю изучающий взор на циферблат своих часов и вижу, что прокукарекало три. Через мой мощный мозг искрой проскакивает мысль, что в половине четвертого назначена встреча с малышкой, сидевшей со мной по соседству на концерте вчера вечером... Я быстро решаю вновь на время вернуться в отпуск, но сначала, как говорят китайцы, сделать цзынь в Контору.