Фридрих Незнанский - Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Константин Дмитриевич Меркулов взглянул на вошедшего Александра Борисовича Турецкого и мрачным кивком пригласил присаживаться.

— Привет, — сказал Александр. — Явился, вашество, не запылился.

— Привет, — буркнул Меркулов. — Про убийство в «Метрополе» слышал?

— А кого замочили?

— Фи! — поморщился Меркулов, он терпеть не мог уголовной фени, особенно от своих сотрудников. — Значит, не слышал. Убили известного тебе предпринимателя Левона Вартановича Аракеляна. Вспомнил такого?

— Та-ак, — протянул Александр. — Теперь понятно.

— Что тебе понятно?

— И мне понятно, и ежу понятно, что дело ты вешаешь на меня.

— А вот теперь угадал.

Турецкий неопределенно пожал плечами, скривился, изображая великое неудовольствие. Меркулов выжидательно наблюдал за ним.

— Ну что, в самом деле? — резюмировал свою игру Турецкий. — Небось очередная разборка… Биография-то известна. А я все-таки «важняк», Костя! Уровень-то… как-то…

— Именно поэтому я и позвал тебя.

Меркулов достал из большого желтого конверта несколько фотографий убитого, разложил на столе веером.

— Ну что? — снова пожал плечами Александр, разглядывая фотографии. Убийство, похоже, ритуальное. Что еще? Исполнители — мусульмане — исчезли бесследно. Так? Свидетелей тоже нет. Я прав?

— Сразу уж и мусульмане!.. Башку отрезать, Саня, дело нехитрое. Наловчились и православные… Однако не исключен и мусульманский след, тут ты, возможно, прав. А теперь взгляни сюда.

Меркулов вытащил из ящика стола шкатулку затейливой работы, открыл. На черном бархате лежала диадема, усыпанная бриллиантами и украшенная крупным рубином.

Турецкий взял диадему, покачал на ладони.

— Такая вещица вообще-то должна лежать вовсе не в твоем столе.

— А где же?

— Ну… в Алмазном фонде. В Гохране… В сейфе какого-нибудь миллиардера.

— Она и лежала в Гохране. Может быть, не эта, по поводу которой ты…

— Неужели подделка? — изумился Турецкий.

— Опять угадал, — улыбнулся Меркулов. — Она самая.

— Ах вон что! Значит, сработал подделку братишка-близнец покойного Левона Жоржик Аракелян… — не то спросил, не то уточнил Турецкий. Великий, однако, мастер!

— Ну вот ты сам и определил одну из своих задач.

— Ты мне, Костя, другое скажи: лежит или уже не лежит в сейфе Гохрана подлинник? Где сейчас настоящая диадема?

Константин Дмитриевич поднялся, прошел в угол кабинета, где на круглом столике находились чайные принадлежности. Медленно разлил по стаканам в подстаканниках свежезаваренный чай, жестом пригласил Александра и подвинул к нему вазочку с печеньем.

— Угощайся, Саня.

— Благодарю покорно, — хмыкнул Турецкий, нюхая чай. — «А куму не сенца, хотелось бы мясного…» — процитировал известную басню.

— Обойдешься… — Меркулов вернулся к письменному столу. — Из Гохрана, Саня, исчезла не только золотая диадема графа Демидова — так она числится по каталогу, но и другие уникальные ювелирные изделия, а также прочие драгоценности на сумму в общей сложности более двухсот миллионов долларов.

— То есть как исчезли? Из Гохрана?! Да туда ж не только мышь, таракан не проползет! — Турецкий снова уселся напротив, попивая чай.

— Увы… История эта началась не вчера. Драгоценности были вывезены за границу путем вполне официальным и при этом с огромными радостными надеждами, — усмехнулся Меркулов. — Не тебе объяснять, что мы давно побирушничаем… Так вот, после того как доходы от продажи нефти и газа резко снизились, взоры нашей чиновничьей братии обратились к алмазодобывающей промышленности… Тебе приходилось бывать в Мирном?

— Пролетал однажды. На высоте десять тысяч метров. Может, чуть пониже, а что?

— С такой высоты, конечно, самые твердые и дорогие камушки на земле не разглядишь. А в Мирном их много. Очень много! Куда там Южной Африке!

— Понял, — кивнул Турецкий.

— Что ты понял?

— В Южной Африке процветает самый мощный в мире концерн по обработке алмазов. И процветает он не в последнюю очередь благодаря алмазному сырью из Мирного. Скупают по дешевке, превращают в бриллианты и продают в сотни раз дороже. Это мы уже проходили.

— Верно, — удовлетворенно улыбнулся Меркулов. — Все-то ты помнишь. Пойдем дальше. Вообще-то, если по правде, чиновники, и прежде всего председатель Гохрана Виталий Евгеньевич Пучков, которого за глаза именуют Пучком, замыслили дело нужное, большое, и, если бы оно выгорело, кредиты потекли бы к нам широкой рекой. А замыслили они следующее. Чтоб самим перерабатывать алмазное сырье и получать гигантскую прибыль от продажи бриллиантов, мастеров у нас конечно же достаточно. Скажем, хватает. Но вот кредитора, который вложил бы свои деньги в развитие нашей алмазообрабатывающей промышленности, мы не имели. Однако нашелся и кредитор — один весьма солидный американский банк. Но прежде чем дать кредит, американцы, как это они теперь постоянно делают в отношениях с нами, потребовали залоговое обеспечение. Гарантии им твердые нужны. А что у нас нынче можно заложить? Да ничего! Говорю же — побирушничаем!.. И тогда Пучок потянул свои грабки к царским драгоценностям… Он-то, будем считать, руководствовался благими намерениями. Ведь по завершении кредитной сделки и по окончании взаиморасчетов, драгоценности должны были вернуться обратно, в Гохран. Но вышло — цитирую отставного премьера Черномырдина — «как всегда».