Наталья Андреева - Я садовником родился

– Когда это было? – хрипло спросил Алексей.

– Вчера. Вечером.

– Как вечером?

– Она уже была мертва, да? Я знаю. Я позвонил ей домой. Сразу же, как только подъехал к своему дому и позвонил. Из машины.

– Зачем?

– Не знаю.

– Предупредить хотел, что ли? Совесть проснулась? Или тюрьмы испугался?

– Не знаю. Слышите, вы? Все надо объяснять, да? Не знаю я. Просто позвонил. Ну, назовите это совестью. Я просто хотел услышать ее голос. А вместо этого мне сказали, что Розу убили. Мама ее сказала.

– Это сделал нанятый вами человек, да?

– Нет. Он получил деньги только вечером. Она уже была мертва. А теперь он звонит и требует вторую половину. Говорит, что, если я не отдам деньги, он сам в полицию пойдет. Мол, я хотел убить эту девушку, и она мертва. И без меня тут не обошлось. А я ни при чем, слышите? Я хотел сегодня уехать из города. Пока не найдут того, кто на самом деле ее убил. Но раз вы здесь…

– Ни при чем, значит, – зловеще улыбнулся Барышев. – Заказал девушку, дал убийце аванс, и ни при чем!

– Но мне же повезло, слышите?! Мне повезло. Ее убил тот, другой.

– Какой другой?

– Не знаю. Она кого-то искала. Говорила, что Марго и Лилию убил маньяк. Хотела выяснить, кто он.

– Да как она могла это выяснить? Как?

– Может, и маячила у нас во дворе, как приманка? – предположил Алексей. – Слушай, Суханов, а ты не в курсе, где могут быть ее дневниковые записи?

– Записи? Знаменитая тетрадка в клетку? В которой море, пальмы и белый пароход в Рио-де-Жанейро? Дома, где ж еще!

– А где ты был вчера днем? С часу до двух? Когда ее убили?

– Я скажу. У клиента. Программу устанавливал.

– Левую, да? Нелицензионную?

Суханов пожал плечами:

– Ну да. Зато это могут подтвердить два человека. Алиби железное.

– А ты не думал, что по тебе давно тюрьма плачет? Убил ты или не убил, уже без разницы. Заказчик убийства! Да еще и пиратскими программами торгуешь! Плохо ты кончишь, Коля. Ох, плохо!

– Вы что?! Я же сам! Добровольно!

– Серега, что будем делать?

– А что? – пожал плечами Барышев. – Покушение на убийство. Он же заказчик! В следственную часть его. А там в СИЗО. И далее: суд, потом зона. По этапу.

– Вы что?!!

– Давай адрес этого начинающего киллера, – велел Алексей.

– Какой адрес? У меня нет адреса! Мы в метро…

– Ну, телефон. Объявление, говорю, давай. Которое в газете.

– А… я сейчас.

Он встал, и тут же в гостиную вошла Элла Эдуардовна. По ее лицу Алексей понял: подслушивала. Николай Суханов заглянул ей в глаза и умильно сказал:

– Эллочка, мне, похоже, нужны деньги. И… семейный адвокат.

– Я все слышала. Собирай вещи и убирайся отсюда, – отчеканила Элла Эдуардовна. – Это мой дом. Моя семья. Мой адвокат. Ничего твоего здесь нет. Я не хочу быть женой уголовника.

– А ребенок? Как же Настя? Что будет с ней? – залепетал Суханов.

– Ах, да. Забыла. Это мой ребенок. Я как-то не задумывалась над тем, почему ты не интересовался дочерью Марго. Как ее здоровье, как она учится, хорошо ли питается. Потому же, почему не интересовался и моей дочерью! Тебе наплевать на всех, кроме себя! Вот и мне наплевать. Забирайте его!

Суханов нервно поправил узел галстука:

– Элла, я не понимаю…

– А тут и понимать нечего!

– Суханов – телефон, – напомнил Алексей. – Объявление.

– Телефон… Ах, да…

Он, пошатываясь, словно пьяный, вышел из гостиной. Барышев следом. Элла Эдуардовна повернулась к Алексею:

– Что? Весело? Довольны?

– Нет, мне грустно, – честно сказал Алексей. – Так что, забирать его? Прямо сейчас?

– Забирайте. Он здесь даже не прописан. И машина моя. Ах, да. Пусть отдаст ключи. От дома, от машины. Я хочу начать новую жизнь.

– С понедельника? – усмехнулся Алексей.

– Сейчас.

– Как скажете. Сергей!

Ее хватило минут на десять. Ровно через десять минут Элла Эдуардовна сказала:

– Стойте! Пусть останется здесь. Дома. Под эту, как ее?.. Подписку о невыезде.

– Но… – заикнулся было Серега.

– Я звоню моему адвокату.

– Спасибо, Элла, – с чувством сказал Суханов. – Спасибо. Я тебя люблю.

– Только не ври, – поморщилась Элла Эдуардовна. – Не надо.

…В машине Серега спросил:

– Это что, любовь такая? А?

– Может быть.

– Не понимаю. Неужели он выкрутится? Ее стараниями?

– Время покажет.

– Что ты заладил! Штампы: «может быть», «время покажет». Скажи что-нибудь человеческое!

– Иди ты на… Отстань!

– Во! То, что надо! Теперь понял.

Какая она все-таки бестолковая, эта Роза! Устать можно от ее фантазий, честное слово! То хотела стать звездой реалити-шоу. Замучила всех. Пока она бегала на кастинги, я ее подменяла. Теперь придумала какого-то маньяка. А у меня столько дел! О чем-то она меня просила. По телефону. Когда же она звонила? Постой-ка! Вчера! Вечером! Но о чем просила? Господи, как я замоталась! Какое-то письмо, которое должно прийти на мое имя. Какое письмо, если мы с ней вот уже несколько месяцев видимся почти каждый день на работе? Опять фантазии! Я понимаю, ей просто скучно. Она девочка еще, а у меня муж, ребенок, мать да свекровь с тестем. Она не знает, что такое забота о близких. Когда ты глава семьи. Когда голова занята только ее проблемами, а любовь вроде бы и есть, но так же, как зубная щетка в стакане: предмет повседневного пользования. Или личной гигиены? «Милая, я так тебя люблю. Борщ сегодня вкусный». «Да, дорогой. Лампочка в ванной комнате перегорела. Обожаю тебя. Но все-таки, когда будет свет?» Борщ, свет в ванной комнате, штукатурка на потолке осыпается… О, господи! Эту милую девочку еще не заел быт. Она полна чувств. Она думает, что любовь – это… А собственно, что это? Забыла! А ведь знала когда-то! Но лампочка… борщ… Да, вчера был вкусный. Я к ней снисходительна. Но всегда помню, что она фантазерка. Всего лишь фантазерка. Это несерьезно.