Борис Руденко - Мертвых не судят

Но одна дверь этажом выше все-таки открылась. На пороге стояла старушка в длинном и пышном домашнем халате и строго глядела на Славича.

— Что вам угодно, молодой человек?

Взгляд для ее лет у нее был удивительно живой и ясный, совершенно неожиданно для себя Славич стушевался.

— Я тут ищу кое-кого, — слегка запинаясь, произнес он. — По фамилии Гельфанд.

— Инна Моисеевна Гельфанд здесь не живет, — сказала старушка. — Полгода назад она уехала из страны навсегда. Но ее квартира была этажом ниже. Вы ее знали?

— Не совсем… нет. Видите ли, когда-то у нее снимали комнату одни мои знакомые, — начал врать Славич, — и я… мне хотелось тоже…

— Она действительно одно время сдавала комнату одной симпатичной паре, — подтвердила старушка, и Славич облегченно перевел дух. — Так что вы хотите?

— Дело в том, что я тоже хотел ненадолго снять… но если так…

Старушка вновь окинула его внимательным, изучающим взглядом, от которого Славич почувствовал себя очень неуютно.

— Проходите, пожалуйста, — сказала она, отступая в сторону.

Ее звали Елизавета Петровна. Она прожила очень долгую и, наверное, в основном счастливую жизнь. Была когда-то преподавателем и воспитала из десятков и сотен краснощеких юных балбесов немало вполне приличных людей, но теперь все было в прошлом, и в ее компании нынче оставались лишь старость и одиночество. Вскоре Славич догадался, что не говорила она ни с кем очень давно и тоска по общению оказалась сильнее страха перед квартирными ворами — поэтому она открыла дверь. Впрочем, Елизавета Петровна отлично разбиралась в людях, так как поняла, что Славич действительно не представляет опасности.

Он почему-то начал прикидываться научным работником, чем немало ее насмешил. Похоронив друзей и почти растеряв родственников, Елизавета Петровна полностью сохранила здравый смысл и чувство юмора и отлично знала, что у научного работника сегодня вряд ли достанет денег на квартиру уже после оплаты поездки в метро.

Славич тут же внес коррективу: он научный сотрудник, но подрабатывает в западной фирме, которая хорошо платит. Елизавета Петровна коррективу приняла без дальнейших вопросов, и Славич мысленно перекрестился.

По-видимому, он понравился Елизавете Петровне, несмотря на явную липу в легенде, и в итоге она предложила ему поселиться у нее, в большей из двух комнат, запросив настолько смехотворную плату, что отказ выглядел бы чистым идиотизмом. Поэтому Славич с радостью согласился. Обрадовался он по-настоящему, потому что получил возможность тут же вручить ей квартплату за полгода вперед. Деньги эти он намеревался списать по графе «производственные расходы». Он обещал переехать сегодня же вечером и еще некоторое время поспрашивал Елизавету Петровну о жильцах снизу, выяснив, что новые владельцы купили квартиру у прежней хозяйки, но там не жили, используя, по всей видимости, как рабочее помещение. Днем приходили, а вечером уходили. «Спекулянты, наверное, — предположила Елизавета Петровна и тут же поправилась: — Бизнесмены».

Славич пожалел, что не приготовил. себе на сегодня напарника. Ему хотелось посмотреть, кто будет выходить из квартиры снизу. В одиночку же заниматься этим не стоило, учитывая, что его личность могла быть хорошо известна. По этой причине (точнее, решив считать данные соображения достаточно веской причиной) Славич завел свою машину и поехал купаться в Серебряный Бор.

Тащился туда целый час, но на пляже трудная дорога забылась сама собой. Тут было хорошо. Среди загорелых и загорающих юных девиц вместе с их дружками, раздувающими мышцы, словно петушиные, хвосты. Среди томного безделья рядом с прохладной рекой. Вот так бы всю жизнь работать, дремотно думал Славич, подставив спину горячим солнечным лучам.

— Эй, мужик! — произнес кто-то над ним, и Славича не слишком вежливо пихнули в плечо.

Он перекатился на бок. Щурясь, посмотрел на трех юнцов, стоявших рядом в расслабленных позах хозяев окрестностей.

— Спички есть, мужик? — развязно сказал один.

— Некурящий, — коротко и кротко ответил Славич.

— Ну и дурак, — заключил юнец.

— Почему? — спросил Славич, чем поверг юнца в недоумение. Однако он быстро нашелся.

— Потому что дурак. А ты что, возражаешь?

— В известной мере — да, — серьезно ответил Славич. — Хотя не могу отрицать, что в некоторых обстоятельствах могу вызвать подобное впечатление.

— Чего? — юнец развеселился, и дружки поддержали его гоготом. — Каких обстоятельствах?