Борис Руденко - Мертвых не судят

Они спеленали и оттащили не пришедшего в сознание Гошу в какую-то ямку, показавшуюся им более или менее приемлемым укрытием. Крапивин как мог помогал здоровой рукой, ругаясь сквозь зубы от боли.

— Ну что, пошли? — сказал он, немного отдышавшись. — Хочу взглянуть на эту чертову шахту.

— Слушай, Крапивин, ты останься тут, — предложил Быков. — Зачем тебе идти. И бугая этого постеречь надо.

— Ладно, уговорил, — легко согласился Крапивин, и Быков понял, что ему лишь с трудом удавалось скрывать боль. — Из меня сейчас работник слабый, совсем никудышный.

Небо посветлело, начинался рассвет. Быков уходил от Крапивина с неприятным ощущением. Второй раз за эту неделю он вынужденно оставлял товарища одного. Впрочем, теперь Быков не собирался отлучаться надолго.

Он был примерно на середине пути, когда услышал позади себя отрывистый и гулкий треск: низко над холмами шли два вертолета. Из серого подбрюшья каждого изливался ослепительный прожекторный луч, разрывающий рассветный полумрак. Луч, словно тяжелый каток, скользил по земле, сглаживая и уничтожая тени. Вертолеты прошли чуть в стороне от Быкова, облепив его с ног до головы турбинным грохотом, и зависли над не видимой ему отсюда целью. С небес зазвучал мощный и жесткий голос, Быков не мог различить слов, поскольку динамики были обращены к тем, кто должен был их слышать. Затем обе машины упали вниз, словно хищные птицы на загнанную дичь.

Теперь Быкову нечего было там делать. Он повернул обратно.

Он не спешил. Все было позади, и впервые за эти странные дни Быков взглянул на окружающий его пейзаж глазами нормального соучастника бытия. Он с изумлением обнаружил суровую красоту древней холмистой страны. Он открыл, что с рассветом здесь рождается запах трав. Он вдруг вспомнил, что Гульбахор…

Мысли его прервала струйка песка, осыпавшаяся с обрыва. Быков разом опомнился и, вырвав из-за ремня пистолет, метнулся под защиту холма. Он ждал, пытаясь определить, откуда может грозить опасность, и напрасно терял время. Те, кто бежал по кромке обрыва, не заметили Быкова. Они очень спешили, и Быков понял это лишь спустя минуту.

Воздух разорвали два хлопка пистолетных выстрелов. И почти без паузы сухо пролаяла автоматная очередь. Быков побежал. Язык осыпи скрывал от него происходящее. Он осторожно выглянул из-за камней. В десятке метров, уткнув лицо в землю, неподвижно лежал Крапивин. Радом, пятная кровью почву, словно огромная гусеница, извивался Гоша: одна из автоматных пуль попала ему в живот.

На тоскливой ноте, надрываясь, сипел стартер «уазика». Двое, что сидели сейчас в нем, пока не осознали невозможности оживить двигатель. Быков положил руку на камень и прицелился.

Те из работников милиции, кто утверждает, что неплохо стреляет из табельного оружия, слегка преувеличивают истинное положение вещей. Имея лишь по три тренировочных выстрела в квартал, научиться стрелять вообще невозможно, и Быков никогда не заблуждался на этот счет, даже если на стрельбах ему и удавалось все три раза попасть в мишень. Поэтому сейчас он лишь точно выполнил то, что предписывала инструкция: совместил на цели мушку с прицельной рамкой и плавно потянул спусковую скобу. Пистолет с грохотом дернулся в руке. Быков увидел, как разлетелось вдребезги боковое стекло машины, и еще дважды нажал на спуск. Еще он заметил ответное движение, страшно опасное, и тут же отпрянул за укрытие, опередив лишь на мгновение стайку злых свинцовых ос, ударивших точно в то место, где он только что находился. Он выждал мгновение и выглянул снова, увидев убегающего от машины человека. Быков вскочил, пробежал несколько шагов вслед, тут же упал и откатился в сторону, снова чудом сумев обмануть судьбу. Бежавший остановился только на секунду, лишь для того, чтобы поднять автомат, но короткая очередь вонзилась точно туда, где выпрямлялись примятые Быковым травинки. И лишь одна обожгла правое плечо, вспоров рубашку и вырвав лоскут кожи.

Быков лежал не шевелясь. Когда же он наконец осмелился поднять голову, автоматчика нигде не было видно. Пригибаясь, Быков подбежал к «уазику» и дернул дверцу. На землю мешком вывалилось тело. Роберт Ганиевич, глава кооператива «Варзоб», мертвыми глазами смотрел в небо. Голова его была прострелена.

Куда делся автоматчик, Быков понял в следующий момент. Взревел мотор самосвала, машина выскочила из-за сарая и на огромной скорости помчалась прочь. Чтобы поднять капот и поставить на место бегунок, Быкову понадобилось совсем немного времени, но самосвал успел скрыться в холмах. Теперь двигатель завелся с полоборота, и «уазик» рванулся следом. Автоматчик пока не подозревал о погоне, и Быкова это вполне устраивало. Он еще не знал, что станет делать, догнав самосвал. Он не знал, что вообще можно сделать, понимая, что в открытой схватке проигрыш его неминуем. Пистолет Макарова никуда не годится против автомата, тем более в руках снайпера.