Роберт Кемпбелл - Нам не страшен Хуливуд

– Лим Шу, – сказал он.

– Что?

Она сразу же отпрянула от него.

– Родинка возле уха. На фотографии Лим Шу, сделанной в морге…

– Это фамильная черта, – пояснила она. Он промолчал.

– Или вам кажется, будто я Лилиан, которая выдает себя за собственную сестру?

Он почувствовал себя полным идиотом; мысли раздваивались и терялись.

– Вам кажется, будто я Лилиан, которая решила скрыться?

– Скрыться? – переспросил он.

– От людей, которые убили ее.

– А вам известно, кто ее убил?

– Да, известно. Ее убил человек, приехавший из Нового Орлеана. Но тот, кто приказал убить ее, живет здесь, в Лос-Анджелесе.

– А имена их вам известны?

– Двое убийц, Дом Пиноле и Джикки Роджо, а прислал их третий. Мерзавец, его зовут Нонни Баркало. Лилиан боялась их. Она убежала, потому что узнала о том, что они убили латиноамериканку, и поняла, что они хотят убить ее. И украсть ее сына.

– Я знаю.

– Они собирались использовать мальчика в грязных делах.

– А этот человек, тот, кто нанял убийц? Она замешкалась с ответом.

– В чем дело?

– Когда приехали полицейские и рассказали мне о том, что найдено тело моей сестры, я сказала им всю правду. Они покивали – и ничего не сделали. А когда пришел человек из прокуратуры и сказал, что мою сестру можно похоронить, но потом надо будет сделать эксгумацию, чтобы использовать тело как вещественное доказательство в суде над этими людьми…

– Это был Корвалис?

– Да. А они заулыбались и сказали, что я ошибаюсь. И что они уже отправили убийц Лилиан за решетку. И что они могут доказать это.

– А вы знали, что это не так.

– А я знала, что человек, который приказал ее убить, это Уолтер Кейп. – Когда Свистун никак не отреагировал на эти слова, она сказала: – Вас это не удивляет?

– Нет, меня это не удивляет.

– А вот все остальные утверждают, будто это исключено. Говорят, что он такая крупная шишка.

– А почему он мог приказать убить ее?

– Она жила у него в доме. Ей казалось, будто он хочет ее. А на самом деле он хотел ее сына. А он не из тех людей, кто готов смириться с отказом. Чего бы ему ни захотелось. А захотелось ему ее сына. Он любит маленьких мальчиков.

Она отвернулась; бросила взгляд на фотографию в серебристой рамочке.

– Моя сестра была шлюхой. У нас на родине в старину ее назвали бы наложницей. Но времена сейчас другие. И ее называли шлюхой. Всю жизнь она прожила среди богатых и могущественных мужчин. Но так и не смогла объяснить мне, что они за люди. Так и не объяснила, что за человек Уолтер Кейп. И чего ему на самом деле нужно. А вы можете это объяснить?

– Им кажется, будто надо брать у мира все, что тот способен предложить, и еще чуточку сверх того. Они просто обжоры. Глядя на них, можно удивиться, как это они еще не лопнули. А они требуют: подавай еще!

– Собаки жрут собственную блевотину. Она проводила Свистуна до дверей.

– Они отдадут нам тело моей сестры?

– Не знаю.

– Спасибо, что пришли. Вам наверняка нелегко дался этот разговор.

– Мне хотелось быть с вами честным. Но я не думал, что будет так. Так трудно.

Он стоял у дверей, уже получив все, ради чего сюда и пришел, но все еще чувствуя, что чего-то не добрал.

– В газетах написано, что вы с сестрой поссорились и она ушла из дому.

– Это правда.

– А из-за чего вы поссорились? Она улыбнулась.

– Да вы не поверите! Она решила подарить мне платье, а я воспротивилась. Она сказала: это из-за того, что я брезгую ее деньгами. А мне просто не понравилось это платье. Она убежала из дому, прежде чем я успела ей это объяснить.

У «Милорда» было полным-полно народу. Пар человеческого дыхания оседал на и без того влажную от дождя витрину. В кофейне пахло мокрыми волосами и свитерами.

Боско подошел к нише, в которой сидели Свистун и Канаан, и подлил в чашки обоим. Присел на краешек стула, всем своим видом показывая, что не собирается за столиком задерживаться.

– Однорукому нынче вечером приходится нелегко, – заметил Канаан.

– Да ради Бога, – ответил Боско. – Джонни Карсон – полицейский, и то справляется. – Он посмотрел на Свистуна. – У Шилы все в порядке? Никаких жалоб?

– У тебя кончилось моющее средство для посуды.

– Ну, а что еще? Свистун посмотрел в окно.

– Вот он опять.

– Он – это кто?

– Шелли Поуп в своем "мерседесе".

– Он – говно, – сказал Канаан.

– Что же вы позволяете ему разгуливать по улицам?

– Ты о Поупе? А я-то думал, мы говорим об Уолтере Кейпе.