Елена Ханга: Третье пророчество

Так что влияние на рейхсфюрера Виллигут потерял, но дело свое сделать успел: Гиммлер попал в патологическую зависимость от «знаков судьбы» и прочих эзотерических слабостей. Сам же Виллигут уже к тридцать девятому году оказался полностью не у дел, – одичавший генерал СС бродил по окрестностям Вевельсбурга и изредка заговаривал с местными крестьянами, наводя на них суеверный ужас. Гиммлеру к тому времени было уже не до причудливого старика – начиналась война, а вместе с ней совершенно новая, особая жизнь для империи СС.

Горная дорога плавно изогнулась, и штандартенфюрер Рабе увидел внизу огромный угрюмый дом темно-коричневого цвета. Это было личное поместье рейхсфюрера СС Гиммлера, купленное им лично для себя в середине тридцатых, как только он облюбовал себе гнездо в Вевельсбурге. Рабе слышал про этот дом – раньше здесь находилась специальная школа-лечебница для детей с психическими отклонениями. Рейхсфюрер выкупил здание с землей, при этом ему даже пришлось залезть в долги в партийной кассе. А вот с крепостью Вевельсбург, которую он мечтал превратить в мировую столицу империи СС, – разумеется, к тому моменту, когда СС уже завоюет весь мир, – в долги влезать не пришлось. Она обошлась финансовому управлению ровно в одну германскую марку. Такова была официальная цена, которую Гиммлер заплатил за крепость.

Рабе впервые увидел дом рейхсфюрера своими глазами и подивился тому, как можно было его покупать, да еще влезая ради этого в долги. Более уродливого и неприветливого здания видеть ему раньше никогда не приходилось. Рабе показалось, что не то чтобы жить в таком доме, даже наблюдать его с безопасного расстояния – и то почему-то было страшно. Объяснить такую покупку можно было разве что близостью этого мрачного жилища с крепостью Вевельсбург. Штандартенфюреру оставалось туда ехать не более пятнадцати – двадцати минут.

Хотя, может быть, как раз мрачность и привлекла рейхсфюрера, продолжал размышлять Рабе. Он уже рассмотрел дом и теперь снова набрал скорость. Может быть, Гиммлер выбрал этот веселенький домик для того, чтобы проводить здесь какие-нибудь свои тайные мессы.

Сам Дитер Рабе не относился к поклонникам модных в СС тайных знаний. Мода эта шла от верхов, многие вожди в рейхе, включая фюрера, начали свою карьеру в тайных мистических обществах. Гиммлер, кстати сказать, в них отметиться не успел, он вообще поначалу был на обочине, пока солнце национал-социализма еще только вставало над страной. Может быть, поэтому он так активно постарался наверстать упущенное, когда уже добился власти.

Рабе в отличие от охотно играющих в мистику старших товарищей всегда оставался трезвомыслящим прагматиком. Именно прагматизм и привел его в свое время в СС, когда он понял, что для быстрого карьерного роста членство в этой организации ему совершенно необходимо. Хорошо владея испанским и португальским, он начал карьеру в министерстве иностранных дел и зарекомендовал себя специалистом по Иберийскому полуострову. Вскоре, однако, Рабе сменил место службы, перейдя в абвер. «Иберийцы» активно потребовались военной разведке. На то было несколько причин. Географическое положение этого южно-европейского региона само по себе делало его оптимальным плацдармом для ведения радиотехнической разведки во всем мире. Та же география подразумевала самые широкие возможности для военно-морских сил. Кроме того, полуостров с начала войны превратился в своеобразный предбанник для разведывательной сети в Южной Америке, откуда планировались уже операции против Соединенных Штатов. Наконец, именно на Иберийском полуострове шеф военной разведки адмирал Канарис располагал самыми широкими связями и огромным влиянием. Словом, Испания и Португалия были переполнены конспиративными базами и связными точками абвера.

Штандартенфюрер Рабе предполагал, что именно в качестве специалиста по этому региону он и понадобился теперь рейхсфюреру СС. Судя по назойливым вызовам радио, дело носило весьма срочный характер. Вот, пожалуй, и все, о чем мог догадываться Рабе, подъезжая к крепости Вевельсбург.

Миновав три поста охраны, «мерседес» Рабе въехал в просторный внутренний двор крепости. Он слышал раньше разные рассказы о том, как устроена жизнь в этой таинственной крепости, но сам видел ее сейчас впервые.

Первое, что бросалось в глаза: тщательный косметический ремонт как с внешней стороны зданий, так и в помещениях. Одной из главных целей ремонта было, судя по всему, полное уничтожение любых напоминаний о том, что некогда эта крепость служила резиденцией местного епископа. Кресты и любая другая христианская символика были сбиты или стерты со стен, мебель, на которой могли находиться церковные символы, заменена. Вместо церковных знаков теперь везде красовались другие – древнегерманские руны. Они должны были напоминать членам СС, что жизнь в этой организации подчинена руническому календарю и языческим традициям и праздникам. В бывшей молельной, которая находилась в отдельном отсеке крепости, отныне располагался зал обергруппенфюреров СС с двенадцатью каменными креслами и свастикой, вмонтированной под купол.