Уинстон Грэм - С этим я справлюсь

И вот объявили заезд, после которого участвующие в нем лошади распродаются, а когда он кончился, я услышала, как человек у поручней сказал «Пошли посмотрим, сколько дадут за победителя». И он пошел, а я за ним, и победившего в заезде скакуна вывели в круг скучающих людей, и какой-то человек начал вести аукцион.

Вообще-то я бы и не думала встревать в торги, если бы не видела, что на последних ярдах дистанции конь повредил ногу и теперь сильно хромал. Я подумала, что теперь никто его не возьмет. А конь был изумительный, прекрасного телосложения, крупный, несколько великоватый для меня, но это не страшно. Был он вороной, почти черный, только на носу и на груди пятна светлее. Что-то не так было у него с ушами, не знаю. Конечно, я толком не разбиралась в лошадях, кроме того, что вычитала в книгах. За всю жизнь я только несколько раз прокатилась на каких-то клячах. Но этот… Он так мне нравился, покупка обещала быть недорогой, и знаете, как это бывает, подумать не успеешь, а уже сделано. Вот я вдруг и кивнула, и мужчина объявил: «Продан даме в углу за двести сорок пять гиней!»

Потом начались проблемы и морока: нужно было обо всем договориться, оставить владельцу задаток и поклясться, что вернусь с остальными деньгами утром. А через две недели я оказалась владелицей коня, пристроенного на ферме Джона Гаррода, но без работы и всего с сорока фунтами в кармане.

Нужно было срочно искать место, и мне повезло – я почти сразу устроилась в фирму «Кромби и Строт». Но поначалу нам пришлось туго; нужно было выкраивать на содержание Фьюри и на себя из восьми фунтов в неделю.

Но я об этом не жалела ни одной секунды. Фьюри был существом изумительным, я поняла это с первой же нашей прогулки; благородное сердце, всегда ровное, хорошее настроение и такие глаза! Ничего мягче его губ на свете просто нет, и он никогда не показывал зубы. Я научилась брать препятствия, он так здорово это делал! И когда мы мчались галопом, у него был такой замечательно длинный, размашистый шаг! Не прошло и полгода, как ко мне обратился один человек, которому нужна была лошадь для охоты, и предложил за Фьюри пятьсот фунтов.

Мы вернулись в конюшню, когда солнце уже село, но я ещё долго оставалась с Фьюри, чистила его и терла, расчесывала гриву и хвост. Он очень любил все это и чуть ли не мурлыкал, пока я его обхаживала.

В воскресенье наехало много народу. Во дворе стайка школьниц щебетала, совсем как когда-то в Плимуте. В крестьянском доме лаяла собака.

Теперь я испытывала просто зверский голод. Я пошла к остановке и посмотрела расписание автобусов. Следующий рейс в семь тридцать. В Сайенчестере он будет в семь пятьдесят три. Как раз хватит времени принять ванну и переодеться к ужину. А потом пораньше лечь спать.

Когда я проходила мимо, мистер Гаррод заметил:

– Мисс Элмер, тут вас час назад спрашивал какой-то джентльмен.

– Меня? – Сердце мое словно оборвалось. – Что он хотел?

– Он не сказал. Просто спросил, здесь ли вы. Я сказал, что вы отправились на прогулку. И все.

– Спасибо, мистер Гаррод.

Я успокоилась. Можно спросить, как он выглядит, но я решила, что это, наверняка посыльный от мистера Хинчли, который хотел осведомиться, не передумала ли я и не продам ли Фьюри. Нет, я не передумала. И никогда не передумаю.

Но, выйдя с фермы, я из предосторожности внимательно огляделась. Уже почти стемнело и вокруг не было не души. До автобуса оставалось пять минут.

В двадцати ярдах стояла машина с горящими габаритными огнями. Я отвернулась и пошла в противоположном направлении, но через несколько шагов столкнулась с мужчиной, который вышел из тени деревьев.

– Мисс Элмер?

Передо мной стоял Марк Ротлэнд.

Не знаю, что чувствовали люди, когда взорвалась первая атомная бомба, но со мной произошло нечто вроде Хиросимы. Он взял меня под локоть, чтобы я не упала.

– Где ты остановилась? Я подвезу.

Мы подошли к машине. Я кое-как забралась на переднее сидение. Дверца за мной щелкнула, как замок тюремной камеры. Сердце качало что-то куда более густое и тягучее, чем кровь, оно заполняло мой мозг, не давая думать. Ничего этого нет на самом деле, ты сочиняешь, чтобы попугать себя, не мог он знать Марни Элмер, а только Мэри Тейлор. И лучше ему оставаться на месте. Лучше ему, проклятому, тут не появляться!

Марк повернул ключ зажигания, и мотор заработал.

– Куда ехать?

Господи, та же самая машина, в которой Мэри Тейлор ездила на скачки! Та же царапина на щитке, тот же желтоватый плафон. Обслуживается в «Берклс Гаражиз Лимитед, Хендон».