Уинстон Грэм - С этим я справлюсь

Я сложила старые вещи в чемодан и надела новую одежду – скромную, недорогую и незаметную. Потом начала свой обычный тур по квартире. Все журналы, газеты, туалетная бумага из мусорной корзины – все было собрано вместе и сожжено, благо здесь с камином это не представляло труда. Сложив деньги в чемодан, я подхватила его, перекинула пальто через руку и, подойдя к двери, остановилась, чтобы оглянуться на дорожку.

Забавно. Мэри Тейлор исчезла. От неё не осталось ничего, кроме семи фунтов стерлингов на счете в банке Ллойда да кучки золы на каминной решетке. Я подумала, что похожа на того человека, который растворял тела своих жертв в ванне с серной кислотой. Я тоже уничтожила Мэри Тейлор, и она исчезла, растворилась, исчезла навсегда.

Я вышла из дому, спустилась в метро, сделала пересадку на Бейкер-стрит и доехала до Паддингтона. Там я села в поезд до Вулверхемптона, потом последним автобусом всю ночь добиралась до Уолсолла. На следующий с утра занялась покупками и зашла в парикмахерскую, чтобы сменить прическу.

Сидя там в кресле, я не могла отделаться от мысли, что Мэри Тейлор жила слишком долго. От неё следовало избавиться гораздо раньше. Выбираться из её шкуры оказалось труднее, чем бывало с другими.

Двадцать минут двенадцатого. Все уже стало известно. Кто обнаружил это первым? Скорее всего, не дождавшись моего прихода, кто-то принялся выписывать зарплату остальным и раскладывать по конвертам. Но обнаружилось по-настоящему все только когда открыли первый конверт.

Обидно, что Мэри Тейлор никогда больше не встретит Марка Ротлэнда. Нужно признать, он не похож на других. И если вы не против серьезных отношений, он как раз то, что нужно. И ещё там остался Терри… и Донна. Они успели перестать быть просто плоскими картонными фигурками, и засели в памяти.

В середине дня я выехала из Уолсолла на автобусе, а потом поездом добралась до Ноттингема. На пятьдесят миль у меня ушло восемь часов, но фактически за это время я покрыла расстояние вчетверо большее. Так я петляла всякий раз, когда бросала работу. Осторожность не помешает. Кроме того, я избавилась от своего старого чемодана, оставив его гнить в камере хранения, и отправилась в путь с новым. Приехав в Ноттингем, я остановилась в отеле «Талбот» под именем мисс Марин Торстон. В субботу вечером отбыла в Суиндон, а в воскресенье была уже в «Олд краун».

Сюда я возвращалась, как к старым друзьям. Это был мой второй дом, в известном смысле даже больший, чем первый, потому что приезжала я словно в свое детство. «Олд Краун» – это новая жизнь, которую я создана себе сама, к тому же настоящая, а не фальшивая.

Я задержалась только, чтобы перекусить в баре и переодеться, а потом сразу прыгнула в автобус до фермы «Гаррод». О приезде они были извещены и меня ждали. И Фьюри тоже.

Он узнал меня раньше, чем я вошла во двор, заржал и ударил копытом. Когда я подошла к нему и потерлась щекой о его морду, его мягкие губы ткнулись мне в руку и стали искать кусочек яблока. Во время долгого отсутствия я всегда боялась, что он меня забыл; но ни разу не нарушила правила не навещать его, пока на деле.

Когда мы лихо рванули со двора, Джон Гаррод крикнул вслед, чтобы я была осторожней, потому что у него не было возможности давать Фьюри нужную нагрузку, но я так ошалела от радости, что ни о чем не думала, и едва мы попали на дорожку, лошадь чуть не понесла; не оказалась дорожка такой вязкой и если бы не склон, так бы и случилось.

Но это не имело значения. Ничто не имело значения; был прекрасный день, дождь совсем не в счет, и что-то меня просто переполняло, так что хотелось петь или кричать. Вот все, чего я хотела; к черту людей, они надоедают, докучают, лезут тебе в душу и все из-за них идет не так; а здесь все просто, легко и ясно, никаких осложнений; женщина и конь. И ничего больше. Ни за что не нужно бороться, ничего не надо отстаивать или объяснять. Мы просто мчались, как единое целое. Именно этого я всегда и хотела.

Два раза начинался сильный дождь. Первый раз я спряталась в рощице, во второй мчалась во весь опор сквозь ливень, и Фьюри стлался подо мной, и дождь хлестал в лицо. Когда мы остановились, едва переводя дыхание, с нас ручьями стекала вода, но дождь уже стихал, и над лесом сверкала радуга.

Я повернула к дому и думала о Фьюри, о том, как я его купила.

Это случилось после моего второго дела – в Ньюкасле. Я навестила маму, но в кошельке ещё оставались деньги, и я отправилась на скачки в Челтем. Играть не собиралась, поехала просто ради удовольствия.