Уинстон Грэм - С этим я справлюсь

Алистер Макдональд гнал, как сумасшедший, но Терри как-то умудрился все же приехать первым, поэтому мы все вместе ввалились в его трехкомнатную, очень современно обставленную квартиру: пурпурный ковер, оранжевые стены, неоновые светильники, в углу бар, стойка которого обтянута голубой кожей.

Нас было двенадцать человек, и все много пили и говорили. Нельзя сказать, чтобы и я тоже много пила: при той жизни, какую я веду, болтать не годится. Кто-то крикнул: «Включите музыку?» и тут же заиграла музыка, что-то из «Битлз». Две-три пары образовали круг в одном углу комнаты, но на ковре танцевать быстро неудобно, и через некоторое время Терри выдвинул стол и спросил:

– В покер играешь, Мэри?

– Нет, – ответила я. – Ты про карты?

Он рассмеялся.

– Да так, для развлечения. Я тебя быстро научу.

– Нет, спасибо. Я лучше посмотрю.

– Если ты и карты освоишь так же быстро, как бухгалтерию, то… По два шиллинга, Алистер?

– Низкие ставки портят игру, – возразил Макдональд. – Даром рисковать легко…

– Ты прав, дорогой, – согласилась жена, выразительно ему подмигнув, потом понизила голос и манерно повела головой в сторону танцующих: – Но сегодня такая разношерстная компания. Думаю, нужно быть демократичнее, – и поправила упавшую с плеча бретельку.

– Не будь занудой, милый, – сказала она мужу. – Нам сегодня придется спуститься до их уровня. – Она покосилась на меня. – Вас я не имею в виду. Такое дивное платье… это от «Эйми»? – Она прекрасно знала, что нет. – Словно с полотна раннего Модильяни. Такая нежная, теплая кожа… Конечно, мы будем играть так, как скажешь, Терри, солнышко. – Она его поцеловала.

Стол обступили со всех сторон. Я поначалу не хотела играть, но Терри настоял, что будет меня учить. Его руки все время так и норовили где-нибудь и как-нибудь меня коснуться: то рука ложилась на талию, то оказывалась на моем плече, то пальцы как бы нечаянно попадали на обнаженную кожу; то он брал меня за локоть или за запястье. Не люблю, когда меня лапают, и была рада, что Макдональды обещали отвезти меня домой.

Я сделала вид, что у меня с собой нет денег, поэтому Терри одолжил мне два фунта, но мне не везло, и когда деньги кончились, я сказала, что выхожу из игры; это дало возможность избавиться от его лап.

Но за игрой я продолжала следить. Терри был прав, ничего сложного. Любой мог освоить все правила за десять минут. Но дело этим не кончалось. Похоже, всякий, у кого есть немного времени и у кого варит котелок, сможет подсчитать, сколько шансов на победу у него появится, если он возьмет ещё одну карту, и на сколько они увеличатся, если сбросить карты. Например, если у тебя четыре карты одной масти и есть надежда вытащить пятую для… как это называется – для флэша, то у тебя примерно один из четырех шансов, поскольку существуют четыре масти. Но если у тебя три карты одного достоинства, например, три пятерки, и ты надеешься вытащить четвертую, то получается один шанс из сорока восьми, потому что в колоде она одна. Нет, один из двадцати четырех, потому что шансов два.

Пока никто не видел, я взяла сумочку, достала листок бумаги и занялась расчетами.

Около трех ночи супруги Смит, Донна и ещё одна пара ушли домой, а мы все ещё раз выпили, и я решила, что теперь разойдемся; но другие закричали, что надо продолжать, и все снова уселись за стол и на этот раз заставили меня сесть с ними. Я достала свою собственную купюру в один фунт и поклялась уйти домой сразу, как только его проиграю.

Но не проиграла, а выиграла. Здесь пригодилось то, что я всегда умела. Я легко скрывала все, что бы ни было у меня на душе. С десяти лет я привыкла. А дальше любовь к деньгам и математике. И ещё то, что я незаметно наблюдала за другими и старалась угадать, блефуют они или нет.

Нельзя сказать, чтобы я получала от этого большое удовольствие. Азартные игры всегда пугали меня до смерти. В тот единственный раз, когда я поставила фунт стерлингов на лошадь на скачках, мне стало так плохо, будто началась морская болезнь, и я почувствовала истинное облегчение, когда забег закончился и деньги были проиграны. Не знаю, отчего, ведь я в общем-то всегда легко тратила деньги.

К пяти часам мой выигрыш составил двадцать два фунта. Я испытывала ужасную неловкость и была рада, что все закончилось. Сначала я не хотела брать деньги.

– Нет, – говорила я. – Заберите их, пожалуйста. Слишком много.

– Добыто в честном поединке, – возразил Алистер Макдональд, потрепав меня по плечу. Он был единственным, кто тоже выиграл. – Но больше валяйте дурака, а то мы не поверим.