Андрей Константинов - Экипаж. Команда

– И как я устроена тоже? – выдохнула Полина.

– Да.

– И ты знаешь, как я устроена?

– Когда у нас были близкие отношения – я об этом не думал. А сейчас в секунду могу узнать, как устроена ты.

– А почему ты раньше мне этого не говорил?

– А потому что рожавшей женщине особенно не о чем говорить с девочкой, будь она хоть трижды бакалавр. И это не обидные слова. Это данность.

– Вы делаете по-своему правильное дело, но вы заигрываетесь.

– Ты можешь успокоиться?

– А мне что волноваться?! Только за тебя!

Камыш помолчал.

– Надеюсь, в твое задание не входит задержание всей этой честной компании?

– Нет, я просто пришла посмотреть на тех, с кем встречается Ташкент, и на каких машинах они отсюда уедут. А что?

– Устал я что-то, Полина, – выдохся. Давай мы сейчас быстренько выпьем еще по фужеру, а потом – валим отсюда. Будем считать, что на Ташкента ты уже насмотрелась, а на тачки мимоходом глянешь на улице.

– А мы сможем забрать оставшееся вино с собой? На бутылке могли сохраниться пальцы Ташкента…

– Слушай, тебе бы больше подошла фамилия не Ольховская, а Каменская. Пальцы – это, конечно, очень круто (кстати, тебя не смущает, что я тоже держался за эту бутылку?)… Но вообще-то в подобных заведениях не принято уносить с собой стеклотару и фуршетные остатки. Это могут не совсем правильно истолковать присутствующие. А впрочем, поступай как знаешь…

Через некоторое время они вышли на улицу и прошли на Моховую, где была припаркована до боли знакомая Полине БМВ. Правда, перед этим Ольховская старательно проговорила про себя номера стоящих у кафе иномарок. Увидев, как она хмурит брови и тихонько шевелит губами, повторяя буквенно-цифровые комбинации, Камыш невольно улыбнулся и сказал:

– Белую девяносто девятую можешь не запоминать – это машина официанта.

Полина, смутившись, что Камыш раскусил ее «шпионский» трюк, поспешила сменить тему:

– Женя, а все-таки – как ты тут очутился? Ты подумал, что я могу появиться здесь и на всякий случай приехал, чтобы защитить меня? Если бы здесь стало очень опасно? Да?

– Нет. Я надеялся застать здесь вашего ментенка, которому неосторожно заехал в башню, и сказать ему, что глубоко раскаиваюсь в совершенном мною хулиганском поступке.

Ольховская, конечно же, угадала. Камыш действительно беспокоился за Полину, а потому с утра позвонил знакомому бармену из «Метехи» и попросил дать знать в случае, если сегодня в районе двенадцати в кабаке нарисуется молодая, высокая, интересная блондинка. Бармен просьбу исполнил – перезвонил и сообщил, что похожая баба действительно нарисовалась. Тот факт, что «баба», по словам бармена, пришла в кафе одна, заставил Камыша спешно подорваться на Белинского – Женя очень боялся, как бы Полина не натворила каких-нибудь глупостей, а чем кончаются шутки с Ташкентом, он хорошо знал. Однако бармен приходился знакомым не только Камышу. После того, как Ольховская и Женя покинули кафе, Ташкент подошел к барной стойке и как бы ненароком поинтересовался шаловливой парочкой. Обстоятельства, предшествовавшие «случайному» появлению Камыша, Ташкента насторожили – слишком уж нестандартно было назначено это романтическое свидание. А все, что не поддавалось логическому объяснению, Ташкент в обязательном порядке архивировал в своей памяти и ставил на «особый контроль». Заодно он срисовал у бармена и телефончик Камыша – так, на всякий пожарный.

Женя довез Полину до самого подъезда, но на приглашение зайти, как она ни уговаривала, отказался. Вручил ей «бесценную» бутылку, развернулся и уехал. Ольховская вошла в квартиру, скоренько переоделась в домашнее и засела за телефон. Ей не терпелось поскорее пробить владельца «Мерседеса», который она срисовала у «Метехи» (какая все-таки жалость, что Камыш не знал никого из спутников Ташкента!). Установить «историю машины» следовало еще и для того, чтобы, когда ей придется оправдываться перед бригадиром, она смогла выложить перед ним максимально большее количество добытых трофеев. Впрочем, бутылка с пальцами Ташкента уже стоила мессы как минимум!

Дозвониться днем до справочной службы ГИБДД – дело не то чтобы гиблое, но уж безнадежное – это точно. После пятнадцати минут автодозвона Полина решила прерваться на чашку кофе. Едва она отпустила рычажок, телефон затрезвонил, как угорелый.

– Полина, ты? Ну слава богу! – раздался голос Нестерова.

– Со мной все в порядке. Вы меня извините, Александр Сергеевич, я хотела…