Светлана Алешина - Синий дракон

Убедившись, что обстановка в коллективе разрядилась, я прошла в свой кабинет и включила кондиционер — в комнате, залитой утренним солнцем, становилось жарковато.

Через некоторое время появилась Марина с подносом, где стояли кофейник, сахарница и большие чашки из толстого фарфора.

— Кажется, подруга, ты сегодня не в духе? — вскользь поинтересовалась я, поднося к губам чашку с ароматным густым напитком, — а страдают мужчины. Наверное, в них, как всегда, корень всех бед?

Марина плюхнулась в кресло напротив меня и, налив себе кофе, в сердцах принялась с шумом вращать ложечкой в чашке, размешивая сахар.

— Не поверишь, Ольга! — со вздохом сказала она. — Но ты угадала!

Тут ее прорвало, и она с пулеметной скоростью выложила мне самые свежие новости с пресловутого личного фронта. Суть их сводилась к тому, что последний бойфренд Марины, казавшийся до сих пор обаятельным и надежным, явил свою истинную сущность — разумеется, гнусную и заурядную. Выяснилось все до обидного просто — сославшись на то, что он должен помочь отцу на даче, бойфренд отменил свидание, и Марина, чтобы заполнить вечер, отправилась в город развлекаться. «Мне было так тоскливо одной!» — бесхитростно призналась она.

Вечер удался, и Марина даже вскружила голову одному молодому лейтенанту, который, между прочим, пригласил ее в дорогой ночной клуб. От этого предложения Марина не могла отказаться. «Только ты не подумай, — строго предупредила она меня. — Там ничего не было. Ни-че-го!»

Не знаю, было ли что у Марины с этим офицером, но в клубе она неожиданно встретила своего бойфренда, который упоенно отплясывал с какой-то вульгарной блондинкой (в данном случае вся терминология принадлежит Марине). Забыв напрочь о лейтенанте, а также обо всем, что было у нее хорошего с бойфрендом, Марина закатила ему сцену и посоветовала забыть даже, как ее зовут. В общем, обычная история.

Наши отношения с Мариной с давних пор выходят за рамки служебных, и поэтому она поверяет мне все свои сердечные тайны. Как правило, тайны эти складываются по одной и той же схеме — сначала он был таким чутким и необыкновенным, а потом оказался самым обыкновенным подлецом. Впрочем, эта схема знакома большинству женщин и оттого всегда выслушивается с неослабевающим интересом.

Правда, в Маринкином случае подобные истории приобрели удручающую регулярность — меня даже иногда подмывало дать ей совет поискать причину мужской неверности в самой себе, но благоразумие удерживало меня от такой попытки.

Сама я постепенно пришла к мнению, что любовь — это занятие праздных людей, а когда на твоих плечах забота о том, чем заполнить первую полосу, как расплатиться за аренду помещения, как договориться с типографией — тут уж не до любви. Тут на дружбу сил едва остается.

Но, как говорится, сытый голодного не разумеет — потому я воздержалась делиться с Мариной подобными мыслями. В таких случаях женская солидарность требует непременного сочувствия и соответствующих проклятий по адресу коварных мужчин. Я не стала отступать от этикета, и это принесло свои плоды — настроение у моей секретарши заметно улучшилось, озабоченная складка на лбу разгладилась, а из голоса исчезли ядовитые холодные нотки, которые так напугали бедного Ромку.

Мы пришли к полному взаимопониманию и покончили с кофе. Можно было заняться делами. Я попросила Марину пригласить в кабинет мужчин, чтобы обсудить, какие материалы войдут в следующий номер газеты. Она выпорхнула в соседнюю комнату уже совершенно в другом настроении, что с блеском подтверждало тезис: при любых неприятностях для женщины главное — выговориться.

Первым появился Кряжимский. Аккуратно поддернув на коленях брюки, он будничным тоном сообщил, что пять минут назад в редакцию позвонила какая-то женщина и попросила разрешения зайти.

— У нее был очень неуверенный голос, — сказал Сергей Иванович. — Точно она ожидала, что получит резкий отпор. Разумеется, я предложил ей заходить в любое время.

— Она не сказала, чего хочет? — поинтересовалась я.

— Нет, — ответил Кряжимский. — Она была настолько смущена, что не исключено и то, что она раздумает воспользоваться приглашением.

— Ну что ж, — заметила я, глядя на входящих в кабинет Виктора и Ромку. — По крайней мере, нам не помешают…

И тут же, в опровержение моих слов, на пороге появилась Марина, которая, предусмотрительно прикрыв за собой дверь, доложила:

— Там какая-то девушка, похожая на испуганную лань. Ищет редакцию. Но, по-моему, она сама не знает, чего хочет… Что с ней делать?