Наталья АЛЕКСАНДРОВА - ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ

В общем, эта стерва, Генкина жена, повыдергала Анюте половину волос, разорвала новый лифчик и поставила синяк под глазом. И что теперь скажет Ашотик?

В этом месте Анюта пустила привычную слезу.

— Да уж, темперамент у моей сестрицы посильней твоего будет… — вздохнула я. — А где Антон-то?

— Он ушел, — всхлипнула Анюта. — Он тебе записку оставил…

«Женя! — прочитала я неровные расползающиеся строчки. — Я смотрел кассету и все понял. Это невероятно, но может быть правдой. Я должен немедленно разобраться во всем сам… это слишком опасно, чтобы вмешивать тебя…»

Подписи не было, видно, очень торопился. Но куда, куда он намылился? И что он понял? «Смотрел кассету» — какую? Не после порнухи же его осенило?

Я поставила ту самую кассету, что утащила у вредного Васильича, и проглядела ее быстренько. Все то же самое — ходят люди, охранники, Мотыгин перед дверью топчется… Ничего не понятно. Куда мне ехать? Где искать Антона? Потому что бросить все как есть я не могла. Не для того я его спасала от милиции, чтобы он теперь вляпался в какую-то опасную авантюру.

Ясно одно: нужно ехать в бизнес-центр «Кавалергард». Именно там происходят события, записанные на кассете. Больше я ничего не могла придумать.

…Водителю я назвала адрес клиники нервных болезней на Васильевском острове. Это — на всякий случай, чтобы не вызывать у него лишних подозрений. Вряд ли кто-то с благими намерениями в такое позднее время поедет в бизнес-центр, а с пациента нервной клиники взятки гладки, от него никто и не ожидает адекватного поведения.

И действительно, бомбист взглянул на меня сочувственно, но на всякий случай попросил деньги вперед.

Улицы были свободны, и через полчаса он высадил меня возле калитки, ведущей на территорию нервной клиники, пожелал скорейшего выздоровления и поспешно укатил. Я дождалась, когда машина скроется за углом, прошла мимо забора больничного сада, из-за которого сладко пахло жасмином, обогнула забор и оказалась на площади перед бизнес-центром «Кавалергард».

В прозрачных июньских сумерках здание из стекла и металла казалось призрачным замком. Хотя бизнес-центр был уже закрыт и автомобильная стоянка не охранялась, на ней оставалось еще несколько машин, а перед самым входом в здание переговаривались два человека.

Разглядеть их с такого большого расстояния я не смогла, но мне показалось, что один из них напоминает Антона. Крадучись, держась в тени деревьев и время от времени замирая, я короткими перебежками добралась до автостоянки и юркнула за ближайшую машину.

Высунувшись из своего укрытия, я снова взглянула на людей у входа. Антона там не было. Один из них, худой, как скелет, и лысый, как колено, оказался тем самым охранником Васильичем, который сдал меня «людям в черном». Второй тоже показался мне знакомым. Чтобы получше разглядеть его, я скользнула за следующую машину и… наткнулась на прятавшегося за ней человека. Он зашипел, повернулся ко мне… и оказался Антоном Степановичем Мельниковым.

— Ты? — выпалила я, нечаянно в первый раз обратившись к нему так фамильярно.

— Евгения?! — воскликнул он, разглядев меня. — Ты что здесь делаешь? Как ты меня нашла?

— Тс-с! — зашипела я, пригнувшись и покосившись на людей у входа. — Я прочитала вашу… твою записку и поняла, что ты поехал сюда…

— Чушь какая! — отозвался Антон. — Я сначала поехал вовсе не сюда…

— Но как же! — запротестовала я. — Там же ясно написано, что ты пересмотрел видеозапись и все понял… а запись была сделана именно здесь, в «Кавалергарде»…

— Бред! — фыркнул Антон. — Типичная женская логика!

— Типичный мужской шовинизм! — ответила я, чтобы не остаться в долгу.

— Но это действительно женская логика! — повторил Антон. — Все гораздо сложнее! Я проявил блестящие дедуктивные способности. Просматривая видеозапись, я обратил внимание на Мотыгина… на его зажим для галстука…

— Что?! Какой еще зажим?

— Тише! — Антон понизил голос. — Я тебе потом все объясню! В общем, я следил за Мотыгиным, и он привел меня сюда…

Я снова взглянула на людей возле входа и убедилась, что собеседник лысого Васильича действительно тот самый мужчина с лошадиным лицом, которого я видела сначала на видеокассете, а потом — в клубе «Морская звезда», в компании моей «обожаемой» начальницы Ларисы Ивановны. Даже сейчас, в такое позднее время и в такой экстремальной обстановке, Мотыгин казался старомодно элегантным.

— Объясни сейчас же! — потребовала я. — Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Какой еще зажим?